Главная остановка, само собой, в Будапеште – непередаваемо красивом и необыкновенно многострадальном городе.
Кто только не топтал его улицы за два тысячелетия! В первом веке до нашей эры здесь мирно жило кельтское поселение. Но пришли римляне и вытеснили их из хорошего для торговли места. Но не усидели на Дунае. Потом оказалось, что сильнее римлян были гунны – они воцарились на земле кельтов. Однако не смогли устоять против венгерских племен, а те против монгольского нашествия. Монголы до последней нитки разорили Буду и Пешт, которые стояли по обоим берегам Дуная. За монголами пришла Турция, за ней австрийцы. Они просто присоединили Венгрию к владениям Габсбургов.
Очередные несчастья принес красавцу Будапешту двадцатый век. Гитлеровцы почти поголовно извели 250-тысячное еврейское население города. К окончанию Отечественной войны русская армия 102 дня осаждала его, пока не изгнала гитлеровцев. В результате боев за освобождение центральные районы Будапешта лежали в развалинах. Все мосты взорвали немцы, отступая из города. Несмотря на то, что Венгрия во второй мировой войне была союзницей гитлеровской Германии.
Думаю этим во многом объяснялась нелюбовь венгров к просоветскому правлению в своей стране. Она в конце концов вылилась в 1956 году в восстание против своих правителей сталинистов.
Восстание в конце концов было подавлено советскими дивизиями. Подавлено жестоко. Венграм это обошлось в три тысячи погибших и около двадцати тысяч раненых.
Советскому Союзу стоило четвертой золотой звезды на груди маршала Жукова. И ещё 25 новых Героев Советского Союза.
В результате этой маленькой войны на поверхность выплыл Янош Кадар, который стал правителем Венгрии.
Примечательно, что по отношению к себе мы не ощущали ни враждебности, ни косых взглядов, ни холодного тона.
Первая экскурсия в парламент страны, размещенный в великолепном здании – одной из основных достопримечательностей Будапешта. Его главный фасад в неоготическом стиле обращен к Дунаю. На нём 88 скульптур венгерских королей и вождей.
Мы вошли в парламент через главный вход, так называемые "Львиные ворота". Они расположены на площади.
В зале заседаний парламента нам показали кресло у прохода в каком-то ряду.
– Это место товарища Кадара.
– Не в президиуме?
– Нет. У нас нет президиума, как в вашей стране. Товарищ Кадар избран в парламент. Он сидит со своей делегацией. Того региона, который послал его сюда.
Я не утерпел. Сел на место Кадара и почувствовал себя великим правителем.
Любопытно, через несколько лет в Америке я окажусь в Принстонском университете. В одной из аудиторий мне показали место, которое занимал во время учебы Альберт Эйнштейн. Я уселся на него и возомнил себя великим мыслителем.
Мы ходили по зданию парламента и любовались им. Его закончили строить в 1906 году. Когда работы завершились, архитектор ослеп. Он так и не успел увидеть свое детище во всей его красе.
На это уникальное здание ушло 40 миллионов кирпичей и 40 килограммов золота. Ещё бы! Площадь парламента – 18 тысяч квадратных метров. Здесь 691 комната, 10 внутренних дворов.
Один день у нас выдался свободный – делай, что хочешь. По своей привычке я собрался было найти молодежную газету и там получить свежую информацию о Венгрии. Но вовремя спохватился – венгерский язык очень непонятный, как у эстонцев. Ни одного знакомого слова из него не выловить.
Тогда я решил пойти на телевидение. По характеру профессии многие из них полиглоты.
Нашёл. Меня привели на студию. Почти все журналисты плохо ли, хорошо ли, говорили по-русски. Приняли меня с интересом. С таким же интересом расспрашивали о Латвии – об этой маленькой республике они почти ничего не знали.
Готовилась передача. Я спросил – о чём?
Телевизионщики рассказали, что совсем недавно у них началось цветное телевизионное вещание. Для него они и готовили передачу.
Зрителей почти не было – очень редко кто владел цветным телевизионным аппаратом. Может быть, только глава государства?
– Когда мы начинаем цветное вещание, – пошутил один из моих собеседников, – мы говорим: "Уважаемый товарищ Кадар! Начинаем цветную передачу…".
Телевизионщики пригласили меня в ресторан – ужин в мою честь. Там я испытал истинный восторг, когда от спокойного, негромкого оркестра отделился скрипач и подошел к нашему столу. Он играл что-то тихое, лирическое и у меня по душе разливалась истома.
Хороший вкус – это прежде всего чувство меры.