— В то, чем мы занимаемся, четок я бы лучше не мешал, — спокойно ответил Ружицкий. — Совместными молитвами мы, похоже, еще не занимались.
— Что, пара атеистов? — бросил Станьчик и тут же сменил тему. — Так вы и вправду находите столько радости в работе?
В ответ снова пожатие плечами. Да что директор мог знать? Он понятия не имел о перчатке, которую, время от времени, бросают под ноги рыцаря. Не для Станьчика был вызов, который ты выставляешь невозможности. Здесь он собирал свои очень даже приличные деньги, но собирал честно. Никакой дешевки вместе с пустыми иллюзиями он не продавал. Да, своих пациентов он выдаивал досуха, но взамен давал им то, за что те платили. По всем договорам он выполнял все, до последнего параграфа. Вытаскивал людей из преисподней, а то, что в помощь себе желал иметь подъемный кран из золота — было его личным делом. Миллионных толп он не спасал, но ведь, к счастью, в конституции не было написано, что спасение человечества является обязанностью каждого гражданина. Свое он делал честно, компетентно, профессионально, ну а то, что при этом накапливал большие деньги…? К счастью, в той же конституции не было записано, будто бы подобное запрещено. Налоги он платил, НДС учитывал. Благодаря таким, как он, польское государство могло позволить себе повыпендриваться и посылать своих солдатиков в Афганистан, или куда там державе свербело, или же играться своими самолетиками, военными корабликами или иными цацками, которые для чего-то там Речипосполитой были нужны. Типичнейший self-made man. Придумал чего-то, реализовал это что-то, а теперь получает с него дивиденды. И он имел на это право, раз отдавал обязательную дань. Благотворительностью он не занимался, потому что не было времени. Оставалось лишь надеяться, что он преждевременно не отдаст концы, учитывая количество стимуляторов, транквилизаторов, возбуждающих и множества иных средств, которыми Станьчик пытался регулировать собственный организм м его биологические недостатки.
— С новыми пациентами справимся?
Ружицкий кивнул.
— А вы уверены?
— Да. С девчонкой это вообще не проблема. Дело закроем через недельку, но подержим подольше чисто по бухгалтерским причинам.
Довольный директор сделал очередной глоток коньяка.
— А тот паралитик с папашей министром?
Слов, по крайней мере, не боялся. Директор был прагматиком до мозга костей.
— Сделаем.
— Точно?
— Пахота будет та еще. Но, что тут поделать. На сей раз мы сунем Сизифу в задницу ускоритель, и полетит он на орбиту с тем самым камушком, что его подталкивал, как миленький.
Не было никакого смысла рассказывать директору про вызов и еще больше прессовать. Сам Ружицкий относился ко всему этому, как к делу личному. Станьчик легко улыбался. Нервными движениями пальцев он погасил окурок, какое-то время устраивался в кресле и закурил следующую сигарету. Похоже, на душе у него еще что-то было.
— Знаете… — снизил он голос чуть ли не до шепота. — Тут еще одно дельце.
— Слушаю?
— К нам обратилась полиция.
— Господи Иисусе! Я что, неправильно припарковался в центре?
— Нет, нет.
— Превысил скорость на мосту Тысячелетия?
— Да нет, дело не в вас. То есть, дело как раз в вас, но не в этом смысле.
Ружицкий вздохнул.
— И чего же желает полиция от частной клиники, занимающейся расстройствами сна?
— У них какая-то странная проблема.
Ружицкий угостился солеными орешками из стоящей на столе вазочки.
— Пусть вызовут полицию.
Станьчик бледно усмехнулся. Постепенно, не очень заметно, деликатно — он начал «плыть». Поднявшись к бару, чтобы подлить себе коньяку, он заметно пошатнулся. Н-да, жизнь штука запутанная.
— Они хотят, чтобы дали заключение по одному заключенному. У них какие-то весьма неуточненные, тем не менее — нехорошие подозрения относительно его личности.
— Прошу прощения, я, похоже, не понял. Они хотят прислать сюда заключенного?
— Ну… под охраной. В коридоре постоянно будет на посту полицейский с оружием и…
Ружицкий покачал головой. Нет, чего-то он здесь явно не понимал.
— Погодите…. Полиция нам заплатит? Столько, сколько указано в нашем прейскуранте?
Нервничающий Станьчик вновь занял место в кресле.
— Ну… не совсем так. — Директор выкручивался, не зная, чего сказать. — Все-таки я бы предпочел иметь эту организацию на нашей стороне. Ну, такая мелкая услуга, которая нам будет стоить немного, зато они будут глядеть на нас более дружелюбно.
Ружицкий поднял брови.
— Шеф, я что — о чем-то не знаю?