А если это... пришелец из космоса?
В трудах и заботах прошло несколько недель. Жизнь моя шла по накатанной колее, и я почти забыл свой сон. Во всяком случае, он не напоминал о себе, а я старался не вспоминать о нём. Жене я тоже ничего не рассказал. Зачем её понапрасну тревожить, решил я. Верно? У неё своих забот полон рот, а тут я со своим то ли сном, то ли мистическим наваждением...
Выпал первый, в этом году, снежок. Ударил небольшой морозец, и люди надели зимние пальто и шапки. А через пару дней снег повалил сплошной стеной и за сутки намёл огромные сугробы. Всё вокруг преобразилось: деревья, крыши домов, скамейки на бульваре - всё стало белым-белым, а улицы, казалось, стали уже.
Снег, скрадывая городской шум, превратил город в уютное, славное место..., но всё же меня неудержимо тянуло за город. Хотелось полюбоваться на естественную, живую природу, подышать чистым, не загазованным выхлопными газами, воздухом.
Наконец-то в моём расписании жизни, и в жизни моих давних друзей, среди дневной суеты и работы, появилось свободное время. Мы не замедлили воспользоваться представившейся нам возможностью и, заранее сговорившись с Григорием и Сергеем (Сергей мой тёзка), на моём джипе ранним, немного морозным, пощипывающим нос, утром, бодро выехали за город.
* * *
Наше место отдыха, давно уже обжитое, расположено в районе Горной Ульбинки, в двадцати семи километрах от города, на берегу горной речушки. Место, друзья не дадут соврать, поистине изумительное!
Речка, Ульбинка, извивается среди крутых горных склонов, поросших высокими стройными соснами и елями. В воздухе чувствуется запах чистой воды и хвои, а вокруг белый, первозданно-чистый, я бы даже сказал - беловато-голубой свежевыпавший снег. Бла-го-дать неописуемая! Приезжайте, сами убедитесь.
Между прочим, иностранцы - туристы и бизнесмены, хотя бы один раз побывавшие в нашей области, называют район Горной Ульбинки - второй Швейцарией. Не верите? Напрасно!
Расположившись на берегу Ульбы (так речка называется), мы разожгли небольшой костерок. Григорий, самый старший из нас по возрасту и отличный рыболов, пошёл рыбачить, надеясь накормить нас свеженькой, с дымком, ухой. А мы с Сергеем не спеша, но и не очень медленно принялись готовить бивак.
Было часов девять, а возможно и половина десятого утра. Сосны и ели серебрились под лучами утреннего солнца, речка журчала у наших ног, дышалось легко и свободно. Соответственно природе было и наше настроение. Я даже принялся потихоньку что-то мурлыкать себе под нос, то есть, напевать, хотя данных для этого у меня ну, прямо скажем - никаких. Мой голос сродни скрипу несмазанных колёс персидской арбы. Ну, знаете, такой арбы - с большими колёсами и запряжённой маленьким осликом. Представили?
Дома, когда у меня хорошее настроение и меня так и тянет, так и тянет, выступить в качестве Шаляпина или Льва Лещенко, жена сразу же говорит - «Иди, иди, нечего тут рулады разводить. Иди, пой в другой комнате, да не забудь дверь с другой стороны прикрыть», а потом, в зависимости уже от её настроения, иногда добавляет - «У тебя, муженёк, такой козлетон со скрежетом, что уши вянут!».
Я так увлёкся устройством походного лагеря, что совершенно забыл о существовании нашего старшего друга, Гриши. Но он сумел-таки напомнить о себе, и совершенно неожиданным образом.
- Эй! Ребята! Посмотрите-ка сюда! Что это творится на том берегу-то, а?
Услышал я Гришкин взволнованный голос.
...Там какая-то чертовщина творится! - продолжал кричать он. Я такого отродясь в жизни не видел!
Мы с тёзкой оглянулись на его крик и, действительно, увидели нечто. Между сосен и елей, росших на том берегу, как-то кучно клубился туман, приобретая форму, очень похожую на огромного роста, человека.
От изумления у меня, кажется, сам собой открылся рот.
Туман, клубясь и всё более и более уплотняясь, приобретал вид настоящего человека. Рост его был огромен. На мой взгляд, так метра три с половиной - четыре. Голова, величиной со столитровую бочку, сидела на короткой, крепкой шее, плавно переходящей в туловище. Я бы даже сказал, у него было какое-то туловище без плеч, или - у него очень покатые плечи.
Огромные, овальной формы глаза, как мне показалось, болотного цвета, посверкивали, а его голое, без всякого намёка на какую-либо половую принадлежность, безволосое тело было заключено в мерцающий кокон пирамидальной формы. Иии, он двигался! Двигался в нашу сторону, даже не двигался а, как-бы кокон перекатывался по земле, но, не изменяя своей первоначальной формы.