Вообще-то словари, как правило, не предполагают “сквозного” прочтения – к ним обращаются в случае необходимости. Однако произведение Л. Арбатского – не совсем обычный словарь. Возможно, даже единственный в своем роде. И дело не только в том, что, в отличие от многочисленных словарей русской нецензурной брани, изданных у нас в последние годы, он не содержит ни одного матерного ругательства. Кроме того, автор, по принципиальным соображениям, не включил в словарь уничижительные клички, связанные с национальной принадлежностью.
Главная особенность книги в том, что в ней органично сочетается строго научный подход (дается толкование слова, его этимология, примеры правильного и неправильного употребления) с живым и остроумным изложением. В результате каждая словарная статья превращается в в хорошо отделанную миниатюру в жанре занимательной филологии, где-то ироничную, где-то грустную, а порой и довольно ехидную. Таким образом, успешно претворяется в жизнь плодотворный принцип обучения путем развлечения.
Вероятно, не слишком искушенный читатель не всегда заметит плавный переход от настоящего “серьеза” к излагаемой (опять же на полном серьезе) шутливой этимологической версии. Да и что за беда! Ведь не филологам же книга в первую очередь предназначается. А что касается профессионалов, то автор уже в предисловии честно предупреждает: “Филологам пользоваться словарем не рекомендуется во избежание ущерба для здоровья (психогенных реакций).
Все ругательства в словаре классифицируются с использованием индексов степени оскорбительности:
“(с. о.) – смертельное оскорбление (нанесение с. о. связано с риском получения травм мягких тканей лица; рекомендуется для заочного применения).
(б. г.) – бытовая грубость (для применения на кухне коммунальной квартиры, в общественном транспорте, на рынке, в семейных конфликтах, в политической, литературной и научной полемике).
(м. п.) – мягкое порицание (уместно в дружеском общении, в разговорах с детьми, младшими научными сотрудниками, инспекторами ГАИ и другими морально незащищенными и легкоранимыми объектами).
(д. л.) – детский лепет (ругательства из лексикона дошкольников и детей младшего школьного возраста)”.
Понимая, что жизнь не стоит на месте, автор специально подчеркивает: “Индексы оскорбительности ругательств приняты по состоянию на середину 1998 г. Классификация условна и относительна. Степень тяжести оскорбления в каждом случае зависит от от конкретной ситуации”.
Приведенная цитата в полной мере характеризует основательность подхода составителя словаря к поставленной задаче. Можно еще добавить, что в списке использованных источников – дюжина вполне серьезных книг от Даля и Ожегова до солженицынского “Русского словаря языкового расширения” и “Словаря московского арго” Елистратова, от классического “Условного языка петербургских мошенников” до современного издания “Блатняки и феня”, выпущенного российским МВД. Ну, а если бы перечень включал и источники, использованные для иллюстрации словоупотребления, общее число их, похоже, перевалило бы за сотню. Диапазон широк чрезвычайно – от древнерусских летописей до губермановских гариков.
Самое сложное при написании рецензии на эту книгу – удержаться от неумеренного цитирования. Здесь тот случай, когда можно цитировать почти навскидку, беря наугад едва ли не каждую из 216 статей. Вот одна из них, отнюдь не самая “ударная”, зато самая короткая:
“Экстремист (с. о. в политической полемике) (м., -истка – ж.) – буквально: бешеный фанатик, осатанелый изувер, крайне радикальный псих, исповедующий необходимость террора и насилия для осуществления своих идиотских (см. идиот) политических целей.
Однокоренное слово экстремизм – политическая практика, допускающая при необходимости стирание Земли в порошок с целью доставить неприятность своим политическим оппонентам. Экстремизм бывает двух направлений: правый и левый, в зависимости от того, каким полушарием мыслит данный Э. – правым или левым. Роднит оба эти направления то, что упомянутые полушария не являются полушариями головного мозга.
(От латин. extremus, что означает “крайний” В Древнем Риме римляне, занимая очередь за билетами на представление в Колизее, спрашивали: “Извините, кто тут extremus?” По другой версии, слово Э. произошло от латинского “excrementum” – “испражнения”, “экскременты”. Тогда правильнее было бы произносить “экскремист”, а не “экстремист”.)