Сразу при выезде за город он у обочины дороги приметил сидящего на бревнышке мужичка, разложившего на газетке какой-то свой товар. Не грибы ли это, подумал, притормозив, Советник, и точно — белые! Он давно не покупал матери настоящих лесных грибов, все какие-то шампиньоны в коробочках — но это, конечно, не то.
Советник остановил «Волгу» прямо напротив продавца — классического деревенского алкаша с заросшим неровной щетиной подбородком, воспаленными мутными глазами и опухшей физиономией.
— Сколько? — спросил Окунь, выйдя из автомобиля, и сразу же полез за бумажником.
— Триста! — последовал не совсем ожидаемый им ответ.
Балаковец повнимательнее оглядел товар: шесть стопроцентных белых грибов, от едва вылупившегося крепыша до матерого боровика, конечно, стоили запрашиваемых денег на каком-нибудь дорогом московском рынке, но для не облагаемого налогом торгового места, вроде дорожной обочины, цена выглядела завышенной.
Но торговаться Советник не стал — чего стоят какие-то три сотни рублей перед той радостью, что испытает мать, увидев, а потом и вкусив это настоящее лесное чудо российской средней полосы!
Однако, порывшись в портмоне, он обнаружил, что там у него только стодолларовые купюры. Окунь ими безмятежно сорил в последние двое суток, но тогда эти широкие жесты были вызваны жизненной необходимостью, а давать за какой ни на есть товар сто баксов деревенскому пьянчужке показалось ему делом, попросту нелепым.
Порывшись в карманах пиджака, Советник обнаружил-таки и российскую сотню, которую протянул продавцу.
Тот недовольно на нее взглянул и как-то брезгливо процедил:
— Дак триста, я сказал.
— А не дорого заламываешь, мужик? — недовольно буркнул Советник.
— Не хошь — не бери, у нас рынок! — гордо ответил алкаш и отвернулся в сторону.
— А на сотню сколько дашь? — осведомился после небольшого раздумья балаковец.
— Пару штук.
Два гриба — конечно, несерьезно. На мать они должного впечатления не произведут. Надо брать всю кучу. Но сто долларов этому люмпену, будто какому-нибудь крутому гаишнику?..
Он все-таки вызволил из бумажника на всякий случай американскую купюру и спросил у продавца:
— Сдача будет?
— Откуда? — хмыкнул алкаш и вновь отворотил заросшее рыло в сторону.
Решение проблемы, причем очень простое и эффективное, пришло в умную голову Советника внезапно, он даже удивился, как до этого не додумался сразу. Оглянувшись вокруг и убедившись, что дорога пуста, балаковец двинул сельского алкаша ногой по небритой физиономии, и тот, по-собачьи вякнув, скатился с бревна в кювет.
Окунь аккуратно завернул грибы в газетку и водрузился на водительское сиденье. Когда он газанул, грибник уже вылез на дорогу и что-то закричал ему вслед, но что именно — Советник не расслышал.
— Я все узнала, — сказала Вера, сестра милосердия, и протянула Окуню красочный рекламный проспект.
Балаковец полистал его: санаторий для больных с поражением опорно-двигательного аппарата. Индийский океан! То, что надо.
Анастасия Федоровна, конечно, обрадовалась, увидев его, но и слегка встревожилась: сын пришел в неурочное время.
— Что-то случилось, Витюша?
Он подошел и нежно поцеловал ее, слегка прикоснувшись рукой к седым волосам.
— Случилось. Кое-что случилось! — И, когда обеспокоенная Анастасия Федоровна хотела было задаться вопросом, что же все-таки стряслось, он выдал: — Мы едем с тобой отдыхать на остров в Индийском океане!
Мать ахнула.
— Что за остров, Витюша?
— Это прекрасный коралловый атолл с лазоревой лагуной, на берегу которой находится самый лучший в мире санаторий!
— Почему же он самый лучший в мире? — счастливо засмеялась мать.
— Потому что там лучший в мире сервис, лучшая в мире кухня, лучший в мире климат, лучшие в мире врачи!
— А меня там научат играть в бридж? — заволновалась Анастасия Федоровна. — Я читала много книг, в которых герои играют в бридж. Наверно, эта игра очень увлекательная?