Советник не мог понять, что послужило причиной гибели Гангута, но ему, впрочем, уже и не хотелось об этом думать всерьез: малининскую экспедицию, да и вообще охоту за балаковской кассой он считал для себя теперь законченной.
Окунь лишь подивился тайнам души человеческой - ведь Гангут чувствовал, что не вернется из ГИБДД живым, хотя был приглашен туда для совершенно пустякового, рутинного мероприятия.
Уже когда он сидел за рулем "Волги", его ум стали будоражить прямо-таки революционные мысли, которые вызвала, конечно же, неудачная эпопея с общаком и загадочная, но оттого не менее трагическая гибель Гангута. Советник стал подумывать: а не пора ли вообще завязать с преступным бизнесом? Ведь он вполне мог стать высокооплачиваемым корпоративным адвокатом, а опыт и связи, наработанные во время занятий криминальной деятельностью, весьма пригодились бы и на новом юридическом поприще. Пусть оно будет и менее доходным, но куда как более спокойным. А уже скопленных финансовых ресурсов хватит им с матерью, что называется, до смертного одра.
Сразу при выезде за город он у обочины дороги приметил сидящего на бревнышке мужичка, разложившего на газетке какой-то свой товар. Не грибы ли это, подумал, притормозив, Советник, и точно - белые! Он давно не покупал матери настоящих лесных грибов, все какие-то шампиньоны в коробочках - но это, конечно, не то.
Советник остановил "Волгу" прямо напротив продавца - классического деревенского алкаша с заросшим неровной щетиной подбородком, воспаленными мутными глазами и опухшей физиономией.
- Сколько? - спросил Окунь, выйдя из автомобиля, и сразу же полез за бумажником.
- Триста! - последовал не совсем ожидаемый им ответ.
Балаковец повнимательнее оглядел товар: шесть стопроцентных белых грибов, от едва вылупившегося крепыша до матерого боровика, конечно, стоили запрашиваемых денег на каком-нибудь дорогом московском рынке, но для не облагаемого налогом торгового места, вроде дорожной обочины, цена выглядела завышенной.
Но торговаться Советник не стал - чего стоят какие-то три сотни рублей перед той радостью, что испытает мать, увидев, а потом и вкусив это настоящее лесное чудо российской средней полосы!
Однако, порывшись в портмоне, он обнаружил, что там у него только стодолларовые купюры. Окунь ими безмятежно сорил в последние двое суток, но тогда эти широкие жесты были вызваны жизненной необходимостью, а давать за какой ни на есть товар сто баксов деревенскому пьянчужке показалось ему делом, попросту нелепым.
Порывшись в карманах пиджака, Советник обнаружил-таки и российскую сотню, которую протянул продавцу.
Тот недовольно на нее взглянул и как-то брезгливо процедил:
- Дак триста, я сказал.
- А не дорого заламываешь, мужик? - недовольно буркнул Советник.
- Не хошь - не бери, у нас рынок! - гордо ответил алкаш и отвернулся в сторону.
- А на сотню сколько дашь? - осведомился после небольшого раздумья балаковец.
- Пару штук.
Два гриба - конечно, несерьезно. На мать они должного впечатления не произведут. Надо брать всю кучу. Но сто долларов этому люмпену, будто какому-нибудь крутому гаишнику?..
Он все-таки вызволил из бумажника на всякий случай американскую купюру и спросил у продавца:
- Сдача будет?
- Откуда? - хмыкнул алкаш и вновь отворотил заросшее рыло в сторону.
Решение проблемы, причем очень простое и эффективное, пришло в умную голову Советника внезапно, он даже удивился, как до этого не додумался сразу. Оглянувшись вокруг и убедившись, что дорога пуста, балаковец двинул сельского алкаша ногой по небритой физиономии, и тот, по-собачьи вякнув, скатился с бревна в кювет.
Окунь аккуратно завернул грибы в газетку и водрузился на водительское сиденье. Когда он газанул, грибник уже вылез на дорогу и что-то закричал ему вслед, но что именно - Советник не расслышал.
- Я все узнала, - сказала Вера, сестра милосердия, и протянула Окуню красочный рекламный проспект.
Балаковец полистал его: санаторий для больных с поражением опорно-двигательного аппарата. Индийский океан! То, что надо.
Анастасия Федоровна, конечно, обрадовалась, увидев его, но и слегка встревожилась: сын пришел в неурочное время.
- Что-то случилось, Витюша?
Он подошел и нежно поцеловал ее, слегка прикоснувшись рукой к седым волосам.
- Случилось. Кое-что случилось! - И, когда обеспокоенная Анастасия Федоровна хотела было задаться вопросом, что же все-таки стряслось, он выдал: - Мы едем с тобой отдыхать на остров в Индийском океане!
Мать ахнула.
- Что за остров, Витюша?
- Это прекрасный коралловый атолл с лазоревой лагуной, на берегу которой находится самый лучший в мире санаторий!
- Почему же он самый лучший в мире? - счастливо засмеялась мать.
- Потому что там лучший в мире сервис, лучшая в мире кухня, лучший в мире климат, лучшие в мире врачи!
- А меня там научат играть в бридж? - заволновалась Анастасия Федоровна. - Я читала много книг, в которых герои играют в бридж. Наверно, эта игра очень увлекательная?
- Конечно! У тебя будет персональный тренер по бриджу! Ты станешь играть в бридж с компьютером. Сперва научишься побеждать программу для начинающих, а потом будешь громить и настоящих гроссмейстеров!
- Как чудесно, Витя! А чем там кормят? Подают ли на десерт клубнику со сливками?
- Само собой, мама. Индианки в белых сари принесут твое любимое блюдо по первому требованию.
- Ты сказал, что там лучшие в мире врачи... - задумчиво произнесла она.
- Да, мама. Я понимаю, о чем ты думаешь. Вполне возможно и это. Воды тамошней лагуны - целебные. Не будет ничего удивительного, если после четырех лет болезни ты встанешь на ноги!
- О!..
Окунь не врал и даже не фантазировал. Он был попросту уверен, что так, в конце концов, и произойдет.
- И когда это случится - ты поправишься, я научу играть тебя в боулинг. На этом острове и боулинг - самый лучший в мире!
На самом деле Советник никогда в жизни не катал шары, для этого у него как-то не находилось времени. Но, глядя по телевизору на то, как веселится народ в кегельбанах, он проникся мыслью, что это - чрезвычайно увлекательное занятие. Конечно, они с матерью сыграют в боулинг!
- Спасибо тебе, Витя. Спасибо за все... - Старушка всхлипнула.
Окунь повернулся к сиделке:
- Вы можете идти, Вера, до завтрашнего утра я остаюсь с мамой.
- Витя! А как же твоя работа? Что скажет топ-менеджер твоей компании? - забеспокоилась Анастасия Федоровна.
- Успокойся, мама. С сегодняшнего дня я в отпуске. Кроме того, у меня есть предложение от другой очень солидной фирмы занять исключительно престижную должность, и я намерен ответить "да".
Лицо Анастасии Федоровны вновь приняло озабоченное выражение.
- А стоит ли, Витенька, менять место работы? Разве у тебя по службе возникли какие-то неприятности?
- Нет, все в порядке. Но в другой фирме мне предложили гораздо лучшие условия.
- Хорошо ли ты все продумал, сынок?
- Да, мама, я проработал все детали.
- Я верю в тебя, мой мальчик! - И на глаза Анастасии Федоровны в очередной раз навернулись слезы счастья.
В комнату зашла сиделка:
- До свидания, я ухожу.
- Всего доброго, Вера! - в один голос ответили счастливая мать и любящий сын, и сестра милосердия удалилась.
Щелкнул замок открываемой двери, и... на пороге комнаты вновь появилась сиделка. Только теперь вслед за ней в помещение вошло трое мужчин.
Впереди был Канат, который держал перепуганную насмерть сестру Веру за шиворот, вторым ввалился в комнату Ян с пистолетом в руке, замыкал процессию парень по имени Тум, что на пару с хураловским бригадиром так ловко разыграл Окуня у "Сакли".
Канат вполсилы толкнул сиделку в спину, и та распласталась на животе посреди комнаты. Сумочка, которую она держала в руке, отлетела в угол, и из нее высыпались какие-то пилюли и упаковка сосисок.
Рука Советника нырнула в карман за пистолетом, но рядом тут же оказался Ян.