- Я видела только одну... Но если вы видите две...
- У Лапи кто-нибудь бывал?
Мегрэ садится возле газовой плитки. Он охотно чего-нибудь бы выпил, охотнее всего того розового вина, о котором ему говорила Фелиси. Вероятно, оно-то и хранится в бочке, виднеющейся в прохладной тени погреба. Солнце поднялось выше и мало-помалу высушило осевший на оконных стеклах пар.
- Он не любил гостей...
Занятный человек. Его существование совершенно меняется после неожиданного путешествия к мысу Горн. Он возвращается в Фекан на деревянной ноге, и все охотно подсмеивеются над его приключениями. Он живет еще более замкнуто и начинает долгую тяжбу с владельцами "Святой Терезы". Он настаивает, что во всем виновата компания: он попал на корабль не по своей воле, и, следовательно, судовладельцы несут полную ответственность за несчастный случай. Он очень высоко оценил свою потерянную ногу и выиграл тяжбу. Суд присудил ему довольно большую пенсию.
Жители Фекана продолжают подсмеиваться над ним. Он решает уехать от своих земляков, а заодно расстаться с морем, которое ненавидит, и одним из первых соблазняется широковещательными проспектами создателей Жанневиля.
Затем выписывает себе служанку - девушку из Фекана, которую знал еще ребенком.
- Сколько лет вы у него прожили?
- Семь лет...
- Сейчас вам двадцать четыре... Значит, вам было семнадцать, когда...
Мегрэ задумался и неожиданно спросил:
- У вас есть любовник?
Она смотрит на него, не отвечая.
- Я вас спрашиваю, есть ли у вас любовник?
- Моя личная жизнь касается только меня.
- Вы принимали его здесь?
- Я не собираюсь вам отвечать.
Отхлестать бы ее по щекам. Минутами Мегрэ хочется залепить ей пощечину или потрясти за плечи.
- Ведь я все равно до всего докопаюсь...
- Ни до чего вы не докопаетесь...
- Ах так! Не докопаюсь...
Он останавливается. Это уже слишком глупо! Неужели он будет пререкаться с девчонкой?
- Вы уверены, что вам нечего мне сказать? Подумайте хорошенько, пока еще не поздно.
- Я уже обо всем подумала.
- Вы ничего от меня не скрываете?
- Это было бы трудно! Говорят, вы настолько хитры, что от вас ничего не скроешь.
- Ладно, увидим!
- Не то уже видели!
- Что вы собираетесь делать, когда сюда приедут родственники и Деревянную Ногу похоронят?
- Не знаю.
- Вы думаете остаться здесь?
- Может быть.
- Надеетесь стать его наследницей?
- Весьма возможно.
Мегрэ никак не удается сохранить спокойствие.
- Во всяком случае, дитя мое, зарубите себе на носу одно: пока будет вестись следствие, я запрещаю вам отлучаться отсюда без разрешения полиции.
- Значит, я не имею права выйти из дома?
- Нет!
- А если мне захочется куда-нибудь сходить?
- Вы попросите у меня разрешения.
- Вы думаете, я его убила?
- Я думаю все, что мне нравится, и вас это не касается.
С него достаточно. Он взбешен. Он злится на себя, что доведен до такого состояния из-за какой-то Фелиси. Ей двадцать четыре года? Да где там! Она ведет себя, как девчонка двенадцати или тринадцати лет, выдумывает всякое и мнит о себе бог знает что.
- До свидания!
- До свидания!
- Кстати, что вы будете есть?
- За меня не беспокойтесь. Я не позволю себе умереть с голоду.
В этом он убежден. Он представляет себе: едва он уйдет, как Фелиси сразу же усядется за кухонный стол и станет медленно есть что придется, читая при этом одну из тех книжонок, которые она покупает у мадам Шошуа.
Мегрэ взбешен. Его околпачивают на глазах у всех, да еще кто - эта язва Фелиси.
Наступает четверг. Приехали родственники Жюля Лапи: брат, Эрнест Лапи, плотник из Фекана, человек сурового вида, со стриженными бобриком волосами и лицом, обезображенным оспой, его толстая усатая жена, двое детей, которых она подталкивает перед собой, как гусят. Его племянник, молодой человек девятнадцати лет, Жак Петийон, приехавший из Парижа: у него нездоровый,, лихорадочный вид, и весь клан Лапи недоверчиво на него поглядывает.
В Жанневиле нет кладбища. Кортеж направился в Оржеваль, административный центр, к которому относится новый поселок. Черная креповая вуаль Фелиси вызывает большую сенсацию. Где она ее откопала? Только потом Мегрэ узнает: одолжила у Мелани Шошуа.
Фелиси не ждет, пока ей укажут место. Она становится в первом ряду и шествует впереди семьи, прямая, настоящая скорбящая статуя, все время прикладывая к глазам носовой платок с черной каймой, надушенный дешевым одеколоном, который тоже, вероятно, приобрела в лавочке Мелани.
Бригадир Люка, проведший ночь в Жанневиле, сопровождает Мегрэ. Оба они следуют за кортежем по пыльной дороге, а в ясном небе распевают жаворонки.
- Она что-то знает, это точно. Какой бы хитрой себя ни считала, в конце концов она расколется.
Люка утвердительно кивает. Во время заупокойной мессы двери маленькой церкви остаются открытыми, и в ней больше пахнет весной, чем ладаном. До вырытой могилы идти недалеко.
После похорон семья должна вернуться в дом покойного, чтобы заняться завещанием.
- С чего это мой брат стал бы оставлять завещание? - удивляется Эрнест Лапи. - В нашей семье это не принято.
- Фелиси уверяет...
- Фелиси... Фелиси... Опять Фелиси...
Люди невольно пожимают плечами.
Но разве она не проталкивается вперед и первой не бросает лопату земли на гроб? А потом, вся в слезах, отходит поспешно и кажется, вот-вот должна упасть...
- Не упускай ее из виду, Люка!
Она шагает, шагает, быстро сворачивает в какие-то переулки Оржеваля, и вот наконец Люка, следующий за ней на расстоянии каких-нибудь пятидесяти метров, попадает на пустынную улицу и видит, как вдали исчезает за поворотом грузовичок. Он опоздал...
Люка толкает дверь харчевни:
- Скажите, пожалуйста... Грузовичок, который только отъехал... Вы знаете?
- Да... Машина Луве, механика... Он только сейчас здесь выпил кружку пива...
- Он никого не захватил с собой?
- Не знаю... Не думаю... Я не выходил...
- Вы не знаете, куда он поехал?
- В Париж, как обычно по четвергам...
Люка бросается на почту, которая, к счастью, оказывается напротив.
- Алло!.. Да... Это Люка... Поскорее... Грузовик довольно потрепанный, уже повидавший виды... Подождите...
Он спрашивает у почтовой служащей:
- Вы не знаете номерного знака машины мсье Луве, механика?
- Нет... Помню только, что он кончается на цифру восемь...
- Алло!.. Последняя цифра номера - восемь... Девушка в трауре... Алло!.. Не прерывайте... Нет... Вряд ли ее нужно задерживать... Просто последить за ней... Понятно? Комиссар позвонит сам.
На дороге из Оржеваля в Жанневиль Люка догоняет Мегрэ.
- Она исчезла...
- Что?
- Думаю, вскочила в грузовичок, когда тот уже трогался с места... Забежала за угол... Я звонил на набережную Орфевр...Сейчас поднимут на ноги людей... Предупредят на заставах...
Итак, Фелиси исчезла! Запросто, средь бела дня, как говорится, под носом у Мегрэ и его лучшего бригадира! Исчезла в огромной черной вуали, по которой ее можно узнать за километр.
Члены семьи, время от времени поворачивающие головы в сторону полицейских, удивлены, не видя Фелиси. Оказывается, она унесла с собой ключ от дома, и теперь приходится идти через сад. Мегрэ открывает жалюзи на окнах столовой. На столе еще лежит простыня и веточка самшита. В комнате по-прежнему пахнет свечой.
- Я бы чего-нибудь выпил, - вздыхает Эрнест Лапи. - Этьен!.. Жюли!.. Не бегайте по грядкам... Где-то должно быть вино...
- В погребе... - сообщает Мегрэ.
Жена Лапи идет в лавку Мелани Шошуа купить детям пирожных, а заодно берет и для всех.
- Нет никакого основания думать, господин комиссар, будто брат составил завещание... Я, конечно, знаю, он был оригинал... Жил, как медведь в берлоге, и мы с ним почти не виделись... Но что до этого... Тут уж...