Вопросов много. А где ответы на них?
Последнее, о чем подумалось, был завтрашний день с предстоящим событием. Он, как и праздник, связывался с прошлым. Но, в отличие от предыдущих, обещал явиться из минувшего в сегодняшний день зримо.
Что он принесет? О чем расскажет?
Особых праздничных приготовлений на станции было не видно. Даже флагов и лозунгов, не в пример другим красным дням, вывесили куда меньше. Народ, в основном ребятня да мужики, тянулся в Клуб железнодорожников, где в фойе была устроена фотовыставка «Железнодорожники — фронту!». В читальном зале библиотеки на отдельном стенде выстроились книжки о войне.
Люди вежливо обходили выставки. И по тому, как они, празднично одетые, старались соблюсти степенность, как усердно хранили на лицах особую серьезность, с какой внимательностью чаще обычного обращались к своим часам, было ясно, что они заняты важным ожиданием.
Ожидание это угадывалось и по домам, где хозяйки до испарины старались управиться со всякой стряпней и приготовлениями к празднику не как всегда — к вечеру, а пораньше. Да и отглаженные платья, развешанные на стульях, разложенные на кроватях, вытащенные из коробок туфли, не говоря уж о тугих повязках на головах, скрывавших заранее прибранные волосы — все свидетельствовало о том, что никто из купавинцев не намерен опаздывать к торжеству ни на одну минуту.
…Купавина преображалась.
За час до означенного времени со всех сторон — через дворы больших домов, по проезду к Клубу железнодорожников и даже из парка — к памятнику потянулись нарядные группы людей. Шли деды, шли сыновья, шли внуки… Начало мая не баловало цветами, но у всех, кто подходил на митинг, они были: хотя бы по одному в детских руках, а у остальных — в горшках: видно, заранее вырастили для сегодняшнего дня. Приближались к площадке перед памятником не сразу, надолго останавливались для разговоров со знакомыми. А подойдя ближе, незаметно табунились уже по-другому: центр ненастырно заняли машинисты, по правую руку от них пристроилась немогучая кучка путейцев, по левую — движенцы. Путейцы сегодня выглядели торжественными: Макар Заяров состоял в их артели.
Еще пустовала трибуна, казавшаяся в многолюдье меньшей, чем на самом деле, а собрались уже все, кто должен прийти и кто мог.
У машинистов последним появился Иван Артемьевич Кузнецов. Был он совсем стар, передвигался маленькими шажками, поддерживаемый двумя внуками-машинистами. А когда подошел, затихли купавинцы, только молчаливыми поклонами встречали великого работника. Непонятно откуда вынырнула табуретка и установилась в самом центре, определяя место дяде Ване.
Тяговики стояли солидным мужским строем. Здесь мужиков было заметно гуще: их почти не брали на фронт. По-иному взглянула война на другие службы: путейцам и движенцам оставила к этому празднику больше вдовьих юбок.
Мы с Василием остановились немного в сторонке от своих. В эти минуты мы забыли друг о друге.
Являлась Купавина…
Минутное волнение тронуло путейское крыло, когда подошли Мария Заярова с Еленой…
Я не встречал ее после войны. Еще вчера, зная, что жена и дочь Заярова станут на этом торжестве первыми людьми, я думал, что мне будет трудно сохранить спокойствие.
Но красивая женщина с пепельными от седины волосами, вольно откинутыми за плечи, не обращала особого внимания на окружающих. Она оберегала свою мать, очень постаревшую. Когда ей приходилось отвечать на приветствия, глаза ее теплились ласковым светом. В одно из таких мгновений я замер: Елена Заярова столкнулась с моим взглядом, словно запнувшись, испытующе всмотрелась в меня и отпустила милостиво.
«Не узнала…» — подумал я, не понимая, огорчился или обрадовался этому.
Мне о ней было известно почти все из случайных разговоров во время прошлых приездов. После болезни, на второй год войны, Ленка Заярова устроилась в станционный детский сад воспитательницей, а через год стала заведующей. Она уберегла от голода ребятишек военной поры и потому, наверное, стала едва ли не самой уважаемой среди купавинцев.
Жила она с матерью. О знакомствах ее или попытках устроить свою судьбу не поминали. Скорее всего, их не было.
— Ты что уперся в одно место? — подтолкнул меня Василий. И сообщил, довольный, словно об открытии: — Ты только приглядись… Сегодня не митингом пахнет, а парадом: Купавина-то прямо-таки построилась, да как интересно!..