— Пойдемте, пойдемте, ваше сиятельство. Если что, я сама первая вас извещу.
— Но…
— Милая княгиня, на этот раз вы истощили мое терпение. Ваша государыня приказывает вам немедленно отправиться к себе и уделить хоть самое небольшое внимание дочке. Идите же!
— Что, государыня, время пришло?
— Да, не ошибаешься, Шкурин. Боли начались, а эта маленькая княгиня как нарочно… Думала, не справимся с ней.
— Еще подождать, государыня, или к себе ехать дом поджигать.
— Собственными руками! Господи, чем только отплатить тебе смогу.
— Тем, государыня, что все по нашему плану состоится. А там уж как Бог даст.
— А жена твоя как же? Что с ней сделал?
— Все как есть устроил. В безопасности она, да и вещички, что подороже, ночным временем еще два дня назад вывезли. Так поехал я?
— С Богом, Василий…
— Только бы вам за время пожара управиться.
— Авось управлюсь. Не впервой ведь. Катерину Ивановну позови, чтоб за тобой все двери закрыла.
— Да вон она стоит с Григорием Григорьевичем да Алексеем Григорьевичем толкует. С ними позвать?
— Что ты, что ты! Их тотчас прочь. Чтоб и вблизи дворца их никто не видел. Да поторопись, Василий, худо мне. Боль-то волна за волной подступает. Поторопись…
— Государыня, побежал Василий — вон уж пролетка по улице полетела. Кони-то который час ждут — застоялись. Бабку бы теперь…
— Что ты, Катерина Ивановна! Только бабки повивальной нам здесь и не хватало. Сама поможешь.
— Да не умею я толком-то, государыня. Вон руки так и летают, туман в глазах. А вдруг…
— Ничего не будет! Слышишь, Катерина Ивановна! Ничего со мной не случится. Ты же меня знаешь… Корзину для белья грязного приготовила? Чтоб и следа здесь не осталося!
— Приготовила, государыня, а как же. С крышкой. Огромную.
— Вот и ладно. А для младенца?
— И для младенчика другую корзинку. Поменьше. Все уж в ней изготовлено.
— А соску с маком — ну, заплачет?
— И маку нажевала, молочком заварила. Самой бы не уснуть. А Алексей Григорьевич сказать велел, что от дому далеко не отъедет, ждать в коляске будет, сам дите домчит. А коли надо, так и сказал, самое родильницу вместе с дитем и с постелью на руках хоть на край Петербурга донесет. Непременно, мол, государыне нашей передай. Такому-то богатырю и впрямь все впору.
— Ты видала, как он яблоко двумя пальцами сжимает: сок не то капает — струей течет, а он посмеивается.
— Да уж одно слово — Илья Муромец. Ох, вот и конец разговорам. Помоги-ка, Катерина Ивановна. Двери-то все заперла?
……………
— Никак, скребется кто? Господи, едва опростаться успела.
— Это за младенчиком нашим, государыня. Сейчас открою. Стук у нас условленный.
— А откуда ж узнали?
— Занавесочку я на окошке загнула, вот Орловы-то и здесь. Вот, господа, две корзины и еще…
— Как государыня?
— Ступай, ступай, Алексей Григорьевич. Обо мне не думай. В порядке я. Сейчас вставать стану.
— Как вставать?
— Идите, идите, Алексей Григорьевич. Неровен час император с пожару вернется — быть беде.
— Ушел? Одевай меня, Катерина Ивановна, да в парадное платье, чтоб к столу выйти.
— Сил-то станет, государыня?
— Уж коли с родами вовремя управилась, и тут справлюсь.
— Ой, никак государь император по переходу ботфортами гремит. Что это так скоро-то?
— Дай-ка к двери стану, о косяк обопрусь, чтоб не заслабнуть. Рада вас видеть в своих покоях, ваше императорское величество!
— Вы на ногах? И даже вышли мне навстречу? Может, окажете честь и отобедать за общим столом?
— Можно и отобедать, если вам это угодно, сир.
— А мне, по совести сказать, шепнули…
— Что же вам донесли?
— Видно, глупость, раз вы на ногах. А в покоях у вас что?
— А что должно в них быть?
— Вы не будете возражать, если я по ним пройдусь?
— Вы окажете мне честь, сир.
— Вот что действительно странно — ваша любезность.
— Может быть, она от недоумения перед вашим неожиданным вниманием. Удивительно, что вы, сир, вообще нашли дорогу к моим покоям.
— Так вот, мне сказали, что сюда слишком хорошо знают дорогу другие и что моя супруга явно неравнодушна к прелестям молодых офицеров.
— Вы оскорбляете меня, ваше императорское величество!
— Оскорбляю? В таком случае, позвольте спросить, откуда пошел слух, что вы беременны и вам пора родить?
— Какая глупость!
— Э, нет! Дыма без огня не бывает. Кстати, вы знаете, откуда я вернулся?
— Судя по закопченным ботфортам и грязным рукавам, с пожара.
— Вот именно. Причем с пожара дома вашего камердинера Василия Шкурина. Ему очень не повезло. Дом занялся как свеча и, несмотря на все наши усилия, сгорел до тла. Вам придется помочь бедному погорельцу деньгами.