— И не забудьте поднять мой императорский штандарт. Кронштадт должен подготовиться к торжественной встрече.
ПЕТЕРГОФ
Екатерина II, А. Г. Орлов, Г. Г. Орлов, вице-адмирал И. Л. Талызин
— Ваше императорское величество, у нас еще остался Кронштадт. Императору туда слишком просто попасть, укрепиться в гарнизоне и на флоте. А тогда междоусобная война станет неизбежной.
— Я подумала об этом, Алексей Григорьевич. Думаю, туда следует послать верного человека.
— Я готов направиться туда.
— Благодарю вас, мой друг. Но ваше слово вряд ли окажется достаточно убедительным для моряков.
— Да уж, гвардейцы никогда не водили дружбы с флотскими.
— Вот видите, Алексей Григорьевич, ваш брат согласен со мной. Мы поступим так. Иван Лукьянович, не согласились ли бы вы принять на себя подобную миссию. Я понимаю, она небезопасна, и если вы откажетесь от нее, я не буду держать обиды на вас.
— Талызина?
— С какой стати, государыня?
— Мои дорогие Орловы, вам придется и впредь сталкиваться с независимостью суждений императрицы.
— Но нам никогда не приходилось видеть вице-адмирала среди ваших сторонников, зато он всегда пользовался расположением покойной императрицы. Разве не так?
— Знающий свое дело и неколебимый в суждениях человек — находка для каждого монарха. Мне остается только отдать должное покойной императрице в ее умении распознавать людей. А наши с Иваном Лукьяновичем беседы тянулись давно и ко взаимному согласию.
— Вы льстите мне, государыня.
— Нисколько, Иван Лукьянович. Я многое почерпнула из ваших здравых и просвещенных суждений о состоянии российского флота. Теперь я прошу вас о величайшей услуге, если только она соответствует строю ваших мыслей.
— Я принял присягу вам, ваше императорское величество. И надеюсь справиться с поручением. Комендант Нумере мой добрый друг и наверняка склонится на наши доводы.
— Отлично, мой друг. Вот вам записка для коменданта: «Господин адмирал Талызин от нас уполномочен в Кронштадте, и что он прикажет, то исполнять. Екатерина». Этого достаточно?
КРОНШТАДТ
Палуба императорской галеры
Петр III, Девиер, князь И. С. Барятинский, князь А. М. Голицын, Е. Р. Воронцова, А. М. Воронцова, Б. Х. Миних, И. А. Нарышкин
— Вот мы и у цели, ваше императорское величество: Кронштадт перед вами, и на берегу собрались встречающие.
— Вы несколько опережаете события, Иван Александрович. Сначала надобно узнать, что это за люди и каковы их цели.
— Бог мой, фельдмаршал, вы действительно становитесь невыносимы со своей вечной опасливостью. Мы причаливаем, и все!
— Да, да, мы должны как можно скорее оказаться на суше. Эта палуба дурно на меня действует. Государь, прикажите же поторопиться. Вам же присуща стремительность!
— Вы правы, Елизавета Романовна, нам нечего ждать.
— И все же, ваше императорское величество, согласитесь на то, чтобы вперед пошла лодка с несколькими вашими представителями.
— Впрочем, может, это и действительно будет соответствовать придворному этикету, Миних. Тогда пусть это будут…
— Государь, я вас умоляю поручить мне эту почетную миссию!
— Что ж, пусть это и на самом деле будет Девиер и… и князь Барятинский.
— Ваше императорское величество, в бинокль я вижу вице-адмирала Талызина. Каким образом и с какой целью он мог здесь оказаться? Подождите, подождите, так это же рядом с ним Нумере, и Нумере уходит.
— Он что, не рассмотрел императорского штандарта? Это будет ему стоить его должности. Я немедленно лишу его комендантства! Голицын, вы сейчас же напишете текст моего указа. А пока тем более поторопитесь, господа. Надо же навести порядок в наших делах.
— Шлюпка отплыла… Подходит к берегу… Они разговаривают с Талызиным… Спорят… Но что это? Девиер остается? Его окружают солдаты… Шлюпка разворачивается… Плывет обратно. Барятинский так и остается стоять…
— Мы легко обойдемся без ваших комментариев и страхов, Нарышкин. Сейчас мы и так все узнаем. Господа офицеры, поторопитесь подать трап.
— Вы забываетесь, фельдмаршал! Никто не дал вам права так разговаривать с камергером двора его императорского величества!
— Уймитесь, Нарышкин! Барятинский, так в чем же дело?
— Мой государь, я не знаю, как сказать… Это ужасно!
— Говорите же, наконец, князь, что могло так поразить ваше болезненное воображение!
— Государь, когда шлюпка подошла к берегу, нас окликнули вопросом, кто прибыл. Девиер ответил, что император Петр Федорович, на что раздался ответ: в Кронштадте не знают никакого императора Петра, но только императрицу Российскую Екатерину Алексеевну.