– О Боже, о чем ты думаешь? – Элла слегла ударила его по плечу, – Рисуноок. Я хочу рисовать тебя, парень.
– Хорошо, хорошо – поднял руки. – Идем. Мне нужно будет лечь на диван, как в Титанике?
– О боже. Перестань. Пожалуйста. Просто сядь, как тебе удобно. Я хочу нарисовать твое лицо.
Они переместились в ее комнату. Адам сел на кровать, а Элла начала раскладывать принадлежности. Она достала бумагу и палитру, кисточки и акварель. Принесла воду. Она раскладывала рисовальные принадлежности с особенным трепетом.
– Я сначала сделаю небольшой набросок карандашом, а потом перейду к краскам. Расслабься. Я включу музыку?
– Хорошо.
– Сэм Смит, ладно?
Тишину нарушил приятный голос певца. Элла начала пританцовывать, как тогда в клубе. Потом она села за стол и начала рисовать карандашом. Она слушала музыку и полностью растворилась в рисунке. Выводила линии. Изучала его лицо. Она ели заметно улыбнулась, когда начала рисовать его губы.
– Почему ты улыбаешься?
– Боже, Адам, ты такой удивительный. Мне нравятся твои губы. Очень красивые. И глаза. Такие живые. Глубокие.
– Только не говори, что в них можно утонуть.
Они рассмеялись.
– Шшшшш. Перестань разговаривать. Я хочу нарисовать тебя акварелью. Прозрачно. Иногда мне кажется, что ты можешь исчезнуть.
– Эй. Не говори так, – он поднялся, чтобы подойти к ней.
– Нет, нет. Сиди. Продолжим. – она снова улыбнулась. Но это была грустная улыбка.
Элла мешала краски на палитре. Потом водила кисточкой на бумаге. Она смотрела на Адама. И рисовала. В это время он тоже смотрел на нее. Она была такая сосредоточенная. Иногда она хмурила брови. Иногда немного улыбалась. И время от времени она убирала кисть от бумаги и любовалась рисунком. А он любовался ей. Волосы собраны в пучок на затылке, но несколько прядей выбились. Они слегка завились. Адаму захотелось намотать их на палец, а еще ему хотелось целовать ее, а не сидеть и смотреть. Но он продолжал сидеть. Три недели. Он сглотнул. Как начать разговор? Что сказать? Он просто молчал и продолжал изучать ее. Она была в рубашке с закатанными рукавами. Верхние пуговицы были расстегнуты. Больше приличного. Одно плечо было слегка оголено. Он видел под рубашкой топ на тонких бретельках. Воображение у Адама тоже начало рисовать картину. Картину, где он расстегивает пуговицы и опускает бретельку, а потом целует шею и плечо. Адам прикрыл глаза. Слишком яркий образ. Слишком желанный. Он хотел ее безумно. Три недели.
Они вздрогнули одновременно, когда услышали, как хлопнула входная дверь.
– Это Лил. Я пойду встречу ее.
– Я взгляну на рисунок?
– Лучше пока не надо.
Элла вернулась в комнату буквально через 5 минут. Она улыбнулась. Адам лежал поперек кровати и спал. Во сне он выглядел еще моложе. Абсолютно расслабленное лицо. Элла села поближе и продолжила рисунок. Это был абстрактный портрет. Она использовала серо-голубой цвет для фона. Но лицо она разбавила зеленой, розовой и оранжевой краской. Добавила ярко-голубые акценты. Время пролетело незаметно, но Адам продолжал спать. Она тихонько вышла из комнаты.
Лил была на кухне. Пила чай и параллельно серфила новостную ленту на телефоне.
– Как дела? – спросила Элла. Она достала кружку и налила себе кипяток.
– Где Адам? – вместо ответа спросила Лилиан.
– Лил, он уснул. Наверно он останется. Он выглядел измотанным. Пусть поспит. Ладно?
– А ты? Ляжешь в зале?
– Я могу спать где угодно. Это не проблема.
– Эй-эй. Полегче. Мы так не договаривались, – девушки рассмеялись.
– Лил, мне кажется я влюбилась, – ели слышно произнесла Элла, водя пальцем по ободку кружки.
– Я вижу, дорогая. Я вижу. Ты вся светишься. Просто будь счастлива. – она сжала ее руку.
Элла поцеловала подругу и вышла из кухни. Она сходила в душ. А потом вернулась в комнату. Адам перевернулся на живот и спал, обняв подушку. Она стояла и думала куда лечь. Потом достала пижаму из шкафа. Тихонько переоделась. Взяла запасное одеяло с полки. Легла рядом обняв его со спины, положив голову на его лопатки. Адам заворотился:
– Элла?… Что?....Я что уснул? О боже, который час?
– Спи, Адам. Просто спи.
– Подожди. Позволь мне снять джинсы.
Он разделся и лег, теперь он обнял ее со спины и поцеловал в макушку. А потом тихо сказал:
– Я… – вздох, – я тебя полюбил.
Ответом было тихое сопение.
***
Утром в постели можно было увидеть парня и девушку, спящих в объятиях друг друга. Он обнимал ее со спины, а она обнимала его руку, которая была перекинула через нее. Адам проснулся первым. Если честно, он не верил до конца, что они спали вместе. В этом было что-то сближающее, теплое, живое. Он легким движением пальцем убрал волосы с ее лица. Красивая. Нежная. Она абсолютно подходила ему. Он уловил запах шоколада на ее волосах. Его любимый запах. Хотелось лежать так рядом и целовать ее. Но тут опять вспомнился отъезд. У него напряглась челюсть. Тик-так. Его часики шагали независимо от того, что чувствовало его сердце. Тут ему вспомнился вчерашний портрет. Тихо, стараясь не разбудить девушку, он поднялся. С бумаги на него смотрел он сам. Сходство было просто удивительным. Абсолютно абстрактная картина, полная ярких красок и он. Адам понял, что она ворвалась в его жизнь и разукрасила ее, как раскраску. Она внесла краски в каждый его день точно так же, как она сделала обычный портрет ярким, добавив цвета и абстракции. Его маленькая художница.