Многострадальный Джумбо
Раджастан — край пустынь и скудных земель. Испещренные расщелинами горы покрыты несчетным множеством замков, кое-где приютившихся на совершенно голых скалах. Здесь не увидишь холма без руин, горной вершины без крепости. Амбер — одна из бывших резиденций правителя, обнесенная высокими стенами. Расположена она на вершине горы, к подножию которой прилепились дома. Некогда это был торговый центр, но после основания Джайпура князь и жители покинули его.
Туризм пробудил заснувший город и осиротевший дворец к новой жизни. Улицы вновь огласились звуками барабана, и, как в старину, вслед за флейтистом неторопливой походкой бредут слоны, чтобы туристы, расположившиеся на их спинах, могли на миг вкусить прелесть прошлого. Может быть, вот так проезжал через город когда-то махараджа, может быть, он даже восседал на спине именно этого слона, ведь эти животные, как известно, долговечны. Разумеется, в те времена слоны были убраны гораздо богаче, их украшали золотом, драгоценными камнями, пестрыми балдахинами. Сегодня о былом великолепии напоминают лишь погонщики, сидящие на шеях слонов, да несколько шатких деревянных носилок, на которые усаживаются четыре человека. Разрисовка, выполненная на коже животных по древним рецептам и некогда переливавшаяся всеми цветами радуги, поблекла, как слава и блеск их хозяев-махараджей, и теперь производит даже отталкивающее впечатление.
Езда на слонах большинству людей представляется чем-то романтичным и величественным. Но, когда я очутился перед огромной тушей слона, затея прокатиться на нем показалась мне прежде всего рискованной. Стоит усесться на изогнутый хобот слона, чтобы он легким взмахом поднял вас к себе на спину, как невольно в голову лезут мысли о том, что, рассердившись, слон с таким же успехом может отбросить вас далеко в сторону. Даже подымаясь на спину животного по лестнице, вы испытываете странное чувство, когда огромная голова с маленькими глазками медленно и недоверчиво повертывается в вашу сторону или когда слон, неожиданно вытянув хобот к небу, оглушительно и в то же время жалобно трубит.
Но вот вы втиснулись в носилки, уселись так, чтобы сохранялось равновесие и ни один из четырех пассажиров не мог свалиться, и колосс тронулся. Сама поездка, хотя и производит со стороны весьма внушительное впечатление, отнюдь не может быть отнесена к разряду тех, что доставляют одно удовольствие. На спине слона нет пружин и подушек, вас трясет, качает из стороны в сторону, как «а маленьком каботажном пароходике при шторме в 12 баллов. Хорошо еще, что поездка к старому дворцу длилась только полчаса, иначе бы нас укачало не меньше, чем на море.
Поездка на слоне ко дворцу махараджи — одно из развлечений, предлагаемых туристам в Амбере
После того как князья лишились власти или превратились в государственных чиновников — раджпрамукхов, слоны послужили причиной горячих споров. Содержание взрослого слона обходится ежегодно примерно в 7500 рупий. Эта сумма в 10 раз превышает годовой доход зажиточного крестьянина. Пока необходимые средства поступали из государственной казны, их высочества мало беспокоились о такой «мелочи». Но когда князьям пришлось содержать слонов за счет своей пенсии, они начали поговаривать о «чрезмерных издержках». Бывшие вельможи могли бы с большими удобствами ездить в подрессоренных автомобилях, да и монаршие замашки никак не вязались с настроением народа и позицией центрального правительства.
Но никто не хотел покупать животных. Один слон съедает столько, сколько десять буйволов, а применять его на полевых работах невыгодно, так как он несет на спине не больше, чем помещается на арбе. Тогда бывшие махараджи великодушно предложили слонов в «дар» индийскому правительству, но оно отказалось взять на себя содержание княжеских животных и объявило их частной собственностью махараджей. В одном таком споре о том, кому принадлежит слон, точнее сказать, о том, кто должен оплачивать корм для него, дело дошло до судебного разбирательства. Последнее велось с такой дотошностью, сопровождалось таким количеством бумаг, опросов свидетелей, экспертиз и апелляции, что славное толстокожее до решения суда не дожило — ведь пока тянулся процесс, ни одна из сторон его не кормила. Так и не установили, кому принадлежит господин «длинный хобот» — князьям или республике.
Теперь слоны вернулись в родные дебри. Они находятся на содержании государственного лесного ведомства и работают на него — валят деревья и доставляют к проезжим дорогам. Во время охоты их используют для передвижения по джунглям, так как никакое другое животное не в состоянии пробраться сквозь непроходимые заросли и защитить охотника от нападения змей или тигров. Только в Джайпуре еще сохранилось кое-что от былого величия этих животных, хотя в носилках не восседают разукрашенные алмазами махараджи и не их милостями слоны существуют. Они сами зарабатывают себе на хлеб тем, что за 40 рупий возят белых сахибов к старому дворцу.
На краю пустыни Тар
Асфальтированное шоссе, ведущее из Джайпура на запад, невдалеке от его ворот обрывается, следы колес теряются в желтом песке пустыни, и каждый волен по собственному усмотрению выбирать себе наиболее удобный и правильный путь. Нашли вы его или нет, выясняется только тогда, когда вы уже порядочно заплутаетесь, так как здесь нет ни указателей, ни дорожных знаков. Человек, попавший в эти края впервые, скоро начинает понимать все коварство безбрежного песчаного моря. Мы во всяком случае много раз сбивались с пути, и предположение, что поездка в пустыню чревата неприятными неожиданностями для новичка, превратилась у нас в твердую уверенность.
Наиболее надежным средством передвижения по Раджастану по сей день остаются верблюды. Выносливые и неприхотливые, они могут по две недели обходиться без воды, и ни сыпучие пески, ни бездорожье им не страшны. Нередко нетерпеливый путешественник, стоя возле кипящего радиатора своей машины, вынужден признать, что медлительные корабли пустыни порой оказываются самыми быстроходными. Безнадежно увяз по обе оси в песке и наш автомобиль, обладающий повышенной проходимостью, и выручили нас верблюды и их погонщики.
В Раджастане пустыня не возникает неожиданно за зелеными окраинами города. Ее раскаленное дыхание, достигающее самого Джайпура, выжгло некогда цветущие сады. И в городе растительность скудна, а в направлении на запад исчезают даже деревья. Где прежде были поля и жилища людей, теперь остались только чахлая трава, кактусы и чертополох.
Не думайте, что пустыня — это совершенно однообразное море песка, где-то в бесконечности сливающееся с горизонтом. Она имеет свои очертания, и в ней один пейзаж сменяется другим. Вот желтые холмы, настоящие песчаные горы, нанесенные ветром, гребни которых отражают лучи солнца всеми цветами радуги. Они находятся в состоянии непрерывного движения — сегодня здесь, завтра там — и поглощают все, что попадается им на пути. А вот сухие кустарники и чертополох. После муссонов они оживают, а сейчас мертвенно-пыльные вытянулись к небу, навстречу своей гибели. На севере и на юге Тара возвышаются скалистые, такие же безотрадные горы. Их голые вершины не омываются ручьями, склоны не дают тени, камни раскалены. На волнистых линиях зыбких песков виднеются отпечатки верблюжьих копыт, разбегающиеся в разные стороны. Песок все время заметает эти тропы, но погонщики верблюдов с непостижимым чутьем отыскивают их снова и снова. А вот и следы смерти — белые скелеты, молчаливо свидетельствующие о чьей-то печальной судьбе и заставляющие путников как можно скорее устремиться вперед, к следующему оазису.
Все в пустыне кажется враждебным жизни. Земля не родит плодов, а солнце — источник жизни — здесь все уничтожает, сжигая своими прямыми лучами. Даже ветер не приносит свежести, а лишь колеблет раскаленный воздух над голыми равнинами.