В настоящее время Индия — аграрная страна, сделавшая первые робкие шаги по пути индустриализации. Ее станкостроение не вышло из зачаточного состояния. Только текстильная промышленность сейчас уже в состоянии удовлетворять потребности страны.
В «Дигварди коллери» — дочернем предприятии концерна Таты — мы спустились в забой и на глубине 200 метров увидели то, о чем можно было догадаться наверху: условия труда были тяжелые, методы добычи угля — примитивные, а вид шахтеров свидетельствовал о систематическом недоедании. Наш вопрос о душевых и спецодежде вызвал недоумение. Главный инженер спустился в шахту в том же костюме, в каком сидел за письменным столом, а шахтеры работали босиком и в дхоти, которые, вероятно, когда-то были белыми. Если шахта давала какую-то добычу, то только благодаря благоприятным природным условиям: угольные пласты начинались на глубине 100 метров и имели не менее 2–3 метров в толщину, а скалистая порода прочно держалась в штольнях, лишенных подпорок.
Впечатление было такое, что современная техника попала сюда по воле случая и ей пока не под силу вытеснить изнурительный ручной труд. Простые отбойные молотки встречались чаще, чем электрические сверла, а недостаток транспортеров возмещали кули, которые по цепочке передавали глыбы угля или в небольших корзинах на голове оттаскивали их в сторону. И здесь, на глубине 200 метров, где мощные врубовые машины соседствовали с дошедшими из глубины веков примитивными орудиями, Индия стояла на перекрестке двух дорог, на границе между ремесленным трудом прошлого и механизацией будущего.
Шахтеры промышленного района в штате Бихар
Производительность шахт была, естественно, низкой. Несмотря на благоприятные условия залегания пластов, ежедневная выработка одного шахтера не достигала даже одной тонны угля. Я поинтересовался, почему в шахте столько рабочих бездействуют. Инженер лишь пожал плечами:
— А что можно требовать за такую заработную плату и при нынешнем состоянии здоровья людей?
К машинам и техническим усовершенствованиям шахтеры относились с предубеждением. Подавляющая их часть были пришельцами из ближних деревень, которым не удалось найти себе применения на полях. Во мраке шахты они продолжали мечтать о маленьком клочке земли. Как только им удавалось скопить немного денег, будто некая магическая сила тянула вчерашних земледельцев обратно в родную деревню. На их место приходили новые рабочие, такие же крестьяне, они тоже пытались найти свое счастье, но очень немногие чего-то достигали. Большинство прозябало в грязи и нищете трущоб или влачило жалкое существование инвалидов без пенсии. Судьба этих людей напоминала о давно минувших временах раннего капитализма, о периоде грюндерства, когда еще не было мощного рабочего движения, которое могло бы противостоять предпринимателям.
Но в Индии сформировался сильный, сознательный рабочий класс. Он, правда, составляет только 4 процента населения, но быстро растет и пользуется большим влиянием. Этому немало способствует то, что рабочие сконцентрированы в больших промышленных центрах — Калькутте и Бомбее — и объединены в могущественную профсоюзную организацию. Среди них много коммунистов. По количеству голосов, полученных на последних выборах, коммунистическая партия занимает второе место после Индийского национального конгресса. Своей важнейшей задачей она считает защиту интересов трудящихся и повышение народного благосостояния. Ее авторитет непрерывно увеличивается, и она постепенно превращается в крупную массовую партию, которая не только возглавляет рабочий класс, но и объединяет вокруг себя все оппозиционные прогрессивные силы, несогласные с внутренней политикой Конгресса и его уступчивостью по отношению к предпринимателям и помещикам.
Есть в царстве Гаты учреждение, не подвластное его концерну, так называемый Институт горняков, созданный в последние годы рабочими с помощью профсоюзов и правительства. Функции его чрезвычайно многообразны: это и детский сад, и школа, и спортплощадка, и театр, и клуб. Пожалуй, название «Дом просвещения и отдыха горнорабочих» лучше отразило бы сущность института.
Я обратил на него внимание, когда, проходя мимо массивного здания с ухоженным садом, заметил множество детей вокруг качелей и каруселей. Вечером парк заполнили взрослые и подростки, с не меньшим увлечением игравшие в травяной хоккей, крокет, пинг-понг, бадминтон.
В Индии игра в бадминтон имеет древние традиции: отсюда она через английский город этого названия пришла к нам в Европу. В далеком Бхарате бадминтон и сейчас принадлежит к излюбленным видам спорта наряду с хоккеем и крокетом, заставляя даже женщин забыть врожденную робость и взяться за ракетку. Только перед древним одеянием — сари — спортивный азарт бессилен, и вряд ли вы встретите в Индии женщину в современном спортивном костюме. Конечно, узкое развевающееся сари совсем не подходит для занятий спортом, и, храня верность традициям, женщины стараются восполнить стесненность в движениях тем, что передвигаются хотя и мелкими, но очень быстрыми шажками.
Главный человек в институте — учитель, худощавый мужчина лет 40. Он обучает не только детей, но и их родителей, с неизменной простотой дает молодым матерям советы по уходу за младенцами, посвящает неграмотных в тайны письма и показывает женщинам новые способы вязки. Чтобы удовлетворить все просьбы и ответить на все вопросы, он должен обладать всеобъемлющими, чуть ли не энциклопедическими познаниями и воистину индийским безграничным терпением. Учитель, очевидно, сочетает в себе оба эти качества, ибо пользуется всеобщим уважением.
Его рабочий день очень длинен. Спозаранку приходят малыши с книгами под мышками и карандашами в руках, усаживаются в тени дерева и, внимательно вслушиваясь в слова учителя, стараются мало-мальски разборчиво перенести замысловатые буквы с доски в тетради. Несмотря на то что в институте есть специальный класс с партами, все предпочитают заниматься на воздухе. Усаживаются школьники прямо на землю, скрестив ноги так, чтоб они заменяли письменный стол. В большинстве своем это дети бедных шахтеров, которые никогда не смогли бы учиться, не будь обучение бесплатным. Даже те несколько рупий, которые составляют в Индии плату за учение, — непосильное бремя для многодетных рабочих семей. Но и при бесплатном обучении школу посещают преимущественно мальчики, да и то не все. Ликвидация неграмотности в Индии представляет собой многостороннюю проблему и требует от государства больших затрат на подготовку кадров преподавателей, повсеместное введение бесплатного обучения и пропаганду необходимости знаний.
Время после обеда отводится занятиям с женщинами. Их учат строчить на швейной машине и вязать, причем эти уроки не только ничего не стоят, но даже дают обучающимся небольшой приработок. Их изделия продаются в государственном магазине в Калькутте, и случается, что какой-нибудь мистер Смит из Чикаго покупает их как образцы художественного ремесла. В таких случаях известная часть выручки пересылается прилежным вязальщицам в Дханбад.
Вечер принадлежит отцам семейств, тем из них, кто после работы сохранил еще достаточно энергии, чтобы сесть за парту и учиться тому, чему утром обучались их сыновья — читать и писать. Остальные развлекаются в клубе — беседуют, играют в шашки и домино или перелистывают иллюстрированные журналы.
Центр крупнейшего индийского концерна Таты находится в Джамшедпуре. Еще в начале нашего века это была маленькая деревушка в джунглях. После того как в 1908 г. в Джамшедпуре построили первые доменные печи, он превратился в промышленный центр, насчитывающий в настоящее время около четверти миллиона жителей. Скромные поначалу предприятия разрослись до гигантских размеров. Кроме металлургического комбината, важную роль в жизни города играют завод локомотивов и автомобильный завод. Тата переименовал Город в честь основателя фирмы. Бывшая деревня в джунглях Сакехи стала называться по имени «светлейшего» Джамшеда Джамшедпур. Вокзал получил наименование «Тата нагар» (город Таты), отель — «ТИСКО» («Тата айрон энд стил компани»).