Демонстрация удалась на славу. С революционными песнями подошли к замку барона фон Граббе, полукругом охватили фасад. На балкон с нарочитой медлительностью вышел управляющий.
— Их сиятельство приказали разойтись!
Множество рук взметнулось в воздух — на солнце засверкали вилы, топоры, стволы ружей. Полетели грозные возгласы.
— Поджигай! — бросил Салум Янису.
Тот заранее притащил бутыль с керосином. Бегом к ближайшей деревянной постройке. Через несколько минут ветер понес клубы дыма прямо на балкон. Управляющий скорее — вовнутрь дома. Снова вышел на балкон уже поспешной походкой.
— Их сиятельство приказали: немедля потушить пожар, тогда обещают рассмотреть ваши просьбы.
— Требуем немедленный ответ! — крикнул Салум.
— Требуем! — подхватили Янис и все остальные.
А дым черными волнами хлынул в баронские покои. И сам фон Граббе, словно у него загорелись штаны, выскочил на балкон.
— Тушите пожар! Принимаю! Согласен! Победа как хмель: еще громче зазвучали песни, демонстранты двинулись к волостному дому. Там растоптали портрет царя, сожгли списки рекрутов и резервистов…Осенью 1905 года в Латвии насчитывалось до восемнадцати тысяч членов партии ЛСДРП, одним из них стал Янис Судрабс — будущий Мартын Лацис.
Партийных билетов тогда не выдавали, не произносили торжественных речей, но Янис навсегда запомнил день, ставший главной вехой на его жизненном пути. Он был дождливый, этот день, таких немало выдается в Латвии, его словно бы окунули в серые краски; тонкими серыми полосами расчертил его дождь, обложили серые тучи, сквозь них с трудом пробивался серый свет. Всю дорогу от избы Салума Янис прошагал с непокрытой головой и лишь дома увидел в руке картуз, увидел, улыбнулся и полотенцем стал вытирать промокшие волосы. Еще запомнил, что чуть ли не девять верст пел одну и ту же песню:
Всю жизнь обманывали нас,
Пора, народ, твой пробил час,
Вставай, забитый труженик,
Вставай, рабочий люд!
А вечером Янис читал брошюру, которую дал Салум, она только что прибыла из Женевы: Н. Ленин «Две тактики социал-демократии в демократической революции». В сарае он отгородил себе угол, сам смастерил стол, скамейку и мог читать там хоть всю ночь, хозяин требовал лишь, чтобы керосин покупал за свой счет.
Янис читал и говорил себе: «Я тоже теперь социалист. Я в той же партии, что и Ленин!»
Тогда ему еще в голову не приходило, что он не только увидит Ленина, познакомится с ним, но и войдет в круг его соратников.
IV
С каждым днем Янис все больше привязывался к Антону Салуму. Он точно выполнял его поручения. Для него не было более важных, менее важных, Антон сказал — все! Никто и ничто не могло помешать. Пожалуй, самой большой наградой Янису была просьба Салума называть его на «ты». Как старшего брата. За выполненные задания Антон не хвалил, пусть у Яниса хоть язык вывалится от усталости, приучал: член партии иначе не может относиться к делу. А вот о каждой прочитанной книжке вел особый разговор. Выяснял самое важное: отношение Яниса к прочитанному. Развивал у него самостоятельное мышление. Заканчивая такой разговор, не раз говорил:
— Молодец, братец! — И давал новую книжку или брошюру.
Ему первому Салум сообщил, что Центральный Комитет ЛСДРП призвал упразднить волостные правления и вместо них демократическим путем избрать распорядительные комитеты, которые должны преобразовать местную жизнь, уничтожить все связи с царским правительством.
Янис обошел всех членов партии: вечером собраться в березовой роще за школой. Там Салум всем рассказал о решении ЦК. На воскресенье назначили общую сходку.
В зале местного благотворительного общества ни одного свободного места, даже у дверей — толпа. Антон Салум поднялся на сцену, а Янис пробился в первый ряд. Конечно, глаз с него не спускал. Большинство латышей говорят не спеша, каждое слово, словно гвоздь молотком заколачивают, а Салум прямо-таки начинен порохом, динамитом. И рассказывает, будто рисует картины. Янис отчетливо представляет то, что на днях видел Салум в Риге: тридцать трибун сооружено в парке Гризинькалн, на каждой — социалистический пропагандист. Речи на латышском, русском, литовском, польском, эстонском, немецком языках. Вокруг трибун развеваются красные знамена. Когда оратор заканчивает, слушатели запевают революционные песни. Больше ста тысяч человек присутствовало в Риге на таких народных собраниях. Рабочие борются против царя, капиталистов, они повсюду создают свои боевые дружины, милицию.