Божена обиделась. Это были её слова. Это были её фразы. Это она должна была подстрекать Алика. Это она должна весело подтрунивать над ним, своим оптимизмом внушая ему тягу к активным действиям.
- И ничуть. Я тебя проверяла. Ладно, отдохнули.
Она ещё раз глотнула водички из фляги, отцепилась крючком, на котором висела и полезла вверх опережая Алика:
- Догоняй, улиточка.
- Мы же договорились, что я впереди...
- Договорились - передоговорились. Кто не успел, тот опоздал. Отстанешь - пеняй на себя!
Теперь она уже неслась не со скоростью Алика. Теперь лёгкую на подъём девушку ничто не сдерживало. Она прыгала по шпалам, как белка. Она была первой, она была главной, она вела эту экскурсию. И вверху были уже не ребристые подошвы Алика, вверху было небо! Шикарное летнее небо!
- Эй, там, под горой? Ещё не выдохся?
Боженка глянула вниз. Алик полз далеко внизу.
- Ты как?
- Куда гонишь? - Алик, добрался до Божены и еле перевёл дыхание. - Ты что, одна собралась? Я больше не вынесу твоего такого темпа. Я пойду так, как шёл, а ты...
- Да ладно, Аличек. Ну, скучно же. Хочется размяться. Далеко ещё, а?
- Далеко. Меньше третьей части сделали. Ладно, пропусти вперёд.
Алик снова вышел на лидирующие позиции и начал так же методично, как и в начале своего пути передвигать конечности со ступеньки на ступеньку.
Сделали ещё привал, потом третий, четвёртый. После пятого Боженке перестало хотеться скакать. На шестом она обвисла на крюках и сказала, что больше не может, если только не выкинет хоть что-нибудь из того, что несёт.
Алик подумал, взял на себя её переднюю сумку и перевесил часть её фляжек к себе на пояс.
- Пойдём ещё медленнее. Хочешь, натянем верёвку между нами? На следующей остановке будем спать.
- Как спать? В висе на крюках?
- А ты сможешь придумать что-то лучше?
Боженка не могла. Правда и спать не хотелось. Хотелось просто упасть и пусть сетка поймает её. Она покачается в ней, как... Она. Боженка на секунду закрыла глаза, а когда открыла их, Алик уже уполз далеко вперёд. Так она что, задремала что ли? Так было нельзя!
- Алик, Аличек! Ты говори, ты хоть что-нибудь говори. Я ведь сейчас чуть не заснула. Правда-правда!
Она сама не заметила, откуда взялись силы. Вроде бы вот только что она мечтала свалиться в сетку и вот уже с реального перепуга лезет, как оглашенная, а мышцы слушаются, словно и не напрягались вовсе.
- Аличек, а если отсюда упасть, мы в сетку упадём, да?
- Нет. Пролетим по шпалам. Как трамвай.
- Ой! Может уже отдых а?
Алик взглянул вниз на её широкие глаза и... согласился. Всё же он был хорошим парнем, её Алик. Она не зря взяла его с собой. Что бы она одна тут накурлыкала, без этого коренастого русоволосого парня.
- Помнишь - не меньше десяти метров влево. И потом - на шпунты. Давай, я помогу.
Как Боженка заснула, она не помнила. То ли Алик привязал её к земле, ставшей вдруг пологой, а не отвесной, то ли она сама на неё свалилась, но проснулась она только, когда откуда-то сверху послышался знакомый ещё по хутору свист.
"Трамвай", - пронеслось в голове у девушки и замерло где-то вдали
- Вставай, засоня, двигаем дальше, - тихий голос Алика, казалось, раздался тотчас же, после того, как прошёл свист затих в отдалении.
- Я, я не сплю, - девушка повела головой. - Я уже готова.
- Хлебни водички.
Божена открыла глаза, оттянулась и... поняла, что она плотно пристёгнута.
- Свободу женскому полу! Я что, без твоих пристёжек упала бы?
- Не знаю. Но мне этого не хотелось бы.
- Ладно, отстёгивай и давай - полезли.
В этот день карабкаться было тяжелей, чем вчера. Мышцы, не успевшие за несколько часов сна полностью отдохнуть, гудели. Хорошо ещё, что появился наклон и движение уже больше напоминало карабканье по ступеням лестницы. Очень крутым, но всё же ступеням.
- Аличек, там ещё далеко? - то и дело спрашивала Божена.
- Далеко, три или четыре пролёта. Я, кажется, уже вижу какие-то строения...
Лучше бы он этого не говорил. Лучше бы вообще не говорил, а только полз себе вверх со своей монотонностью метронома.
- Дай, дай! Где строения? - И откуда только силы взялись в её теле, за минуту до этого еле передвигающемся вслед за Аликом? Девушка закинула свои крючки далеко вперёд, за голову Алика, и по его спине начала пробираться наверх, туда, где уже виднелись или хотя бы собирались завиднеться в утренних лучах, ползшего вслед за ними по путям солнца контуры городка.
- Погоди, тише ты, Боженка, а...
Она оттолкнулась от его плеча, прижалась ко шпалам, взглянула туда, куда указывал парень, но...
Но в этот момент крюк, на который он опирался, выскользнул из потных пальцев. Алик отчаянно хватнул воздух левой рукой, раз, другой, и на секунду завис в хрупком равновесии.
- Дай, дай... - Его кисть сжималась и разжималась, Казалось, брось Боженка ему верёвку, и он полезет дальше, лишь пожурив её за дурацкую выходку. Ведь, Алик - это - гора, это надёжная глыба, это фундамент, из которого растёт всё её миросозерцание.
- Аличек, я... - Но момент был уже упущен. Пальцы парня в очередной раз сжались и медленно - медленно его тело начало клониться в сторону вскарабкивающегося на небосвод светила.
- Я, я... я люблю тебя! - выдохнул он и... Божена бросила взгляд на его удаляющееся тело, на его лицо с округлившимися глазами и открытым ртом и, резко отвернувшись, уткнулась в рукав своей куртки. Вот и строения. Вот и поход. Кому, ну кому он теперь нужен? Зачем, ну зачем ей куда-то идти, если Алик... Если его нет. "Нет". Слово резало пространство и время. Слово кричало Божене, что это она, она одна несёт вину, за всё, что случилось, За всю эту чёртову прогулку, за гибель друга. Божена висела на крюках и не знала, что делать дальше.