Их творчество было новым словом в литературе того времени. Когда Помяловский, Решетников, Левитов, Г. Успенский заговорили в литературе о трудовых «низах», о простых людях, «нельзя было, — писал позднее демократический журнал „Дело“, — не почувствовать, что эти люди — они сами или по крайней мере их близкие знакомые… в их лице обездоленные люди могли говорить от собственного своего имени, не прибегая к посредничеству „барственного художества“».
Основная тематика произведений Левитова — жизнь пореформенной деревни, положение городских низов и представителей трудовой, разночинной интеллигенции.
Разоренной и бесправной предстает перед читателем русская деревня после «освобождения» в рассказах и очерках Левитова («Типы и сцены сельской ярмарки», «Степная дорога днем», «Расправа», «Уличные картинки — ребячьи учители» и т. д.). «Не прибавилось… радостей тяжкой доле степной», — прямо говорит писатель в очерке «Степная дорога днем».
Чуткий и вдумчивый художник, хорошо знавший жизнь простого крестьянина, Левитов отразил в своем творчестве и такие процессы, происходившие в деревне после отмены крепостного права, как капитализация ее, усиление власти кулака. Далекий от идеализации крестьянской общины, «мира», которая была так характерна позднее для писателей-народников, Левитов уже в рассказах 1862–1863 годов («Расправа», «Соседи» и др.) показывает, что община всецело направляется сельскими «мироедами». «С сильным не борись, с богатым не тягайся» — вот принцип, которым руководствуется община в своих приговорах. Галерея кулаков, купцов, кабатчиков, выгнанных со своих мест прощелыг-приказных, пришедших в деревню вместе с «цивилизацией» и грабящих ее, воссоздана во многих произведениях Левитова (зять Теокритова в «Степной дороге днем», владелец постоялого двора в «Бесприютном», Липатка и его сын в «Ночи накануне Христова дня» и др.).
Однако, создавая яркие картины невообразимой нищеты русской деревни, заливающей «кормилицу-землю потом своим трудовым», Левитов, как и Слепцов, Н. Успенский, Решетников, изображает мужика в соответствии с исторической правдой «диким, невежественным, не умеющим оценить своих интересов, неспособным бороться за них…» (М. Горький).
Именно суровое и требовательное изображение не только тягот и бедствий жизни народа, но и его слабостей, недостатков, порожденных веками рабства, «правду без всяких прикрас» о народе, стремление поднять его общественное самосознание приветствовал Н. Г. Чернышевский в статье со знаменательным заглавием «Не начало ли перемены?» (1861), посвященной очеркам и рассказам Н. Успенского.
Удручающе невежество крестьян. В рассказе Левитова «Газета в селе» почти неправдоподобным кажется суеверный страх и трепет их перед газетой. Но как же может мужик не быть диким и неграмотным, как бы говорит Левитов своим рассказом, если «просвещение» насаждается невежественными дьячками, поощряемыми московскими «синаторами», а страх и невежество мужиков используют и «разбитные», приобщившиеся к «культуре» солдаты, и сам «наставник» при училище в селе, местный дьячок. Горький опыт научил жителей села видеть в официальной бумаге только известие о новых штрафах, новом наборе.
Однако суровая правда об «идиотизме деревенской жизни», о «собственническом свинстве» ее («Насупротив!»), суевериях («Степная дорога ночью», «Деревенский случай» и др.) в произведениях Левитова, горячо желавшего, чтобы «степнина» рассталась со «своею дурью неисходною» («Новый колокол»), сочетается с пристальным вниманием к тем чертам русского национального характера, которые питали его глубокую веру в лучшее будущее народа. В отличие, например, от Н. Успенского, который «останавливался больше на печальных явлениях», на изображении «развивающегося в крестьянстве индивидуализма» (Г. Плеханов), Левитов стремится раскрыть внутренний мир крестьянина, показать изуродованную веками нищеты и рабства, но все же свойственную ему способность глубоко чувствовать, мечтать о прекрасном, героическом, свободном, показать его талантливость, его правдивость и благородство. В отличие от бар, которые «постоянно по заграницам шатались, от природы полученные способности по части биения баклуш изнуряли» («Моя фамилия»), народ у Левитова является носителем творческих начал, за ним будущее.
Понимая, что бедность и дикость исковеркала не одну человеческую судьбу, Левитов даже у тех, кто «давно уж… весь от жизни измызган и заброшен за забор, как бабий истоптанный башмак», умел увидеть, «как светлячок» светящуюся «на глуби», человеческую душу, правдиво и любовно рассказать о ней («Бесприютный», «Бабушка Маслиха», «Выселки», «Соседи», «Целовальничиха» и др.). По мере знакомства с «обтрепанным старикашкой», «запивохой» Федором Васильевым все отчетливее вырисовывается характер человека незаурядного, жизнелюбивого, свободного от рабской психологии, стремящегося хоть чем-нибудь скрасить убогое существование мужиков, горячо любящего детей. Ощущение того, что окружающая его жизнь — «паскудство», неумение определить, в чем счастье, как должен жить человек, заставляют его странствовать в поисках «хороших людей», метаться по белу свету. Не умеют найти выхода, не знают, что нужно сделать для того, чтобы изменить абсолютно неприемлемую действительность, и другие положительные герои Левитова, представители трудового народа (Петр Крутой в «Выселках», бабушка Маслиха и др.).
Интересна попытка создания обобщенного образа, олицетворяющего богатырскую свободолюбивую душу народа, в одном из лучших очерков Левитова — «Степная дорога днем». Это одно из наиболее многоплановых произведений писателя. Здесь и исполненное глубокого трагизма повествование о судьбе рвущегося к счастью интеллигентного разночинца (в образах рассказчика и Теокритова воплощаются как бы начало и конец «тернистого, до кровавого пота трудного пути плебея»), и мрачная картина нищеты и тяжкого труда пореформенной деревни, и характерная для нее фигура «язвы» — содержателя постоялого двора «забулдыжного приказного», и рассказ о загубленной им «девичьей душе». Характерно, что именно в этом произведении — лирическом размышлении «о скорбевших некогда и скорбящих теперь» на этой дороге простых людях нарисован образ удачливого и талантливого молодца, крестьянина Михаила Кочетова. В повествовании о его необычайной судьбе, написанном как бы в форме народного сказа, нетрудно видеть перекличку с произведениями народного творчества о богатырях, в которых еще Добролюбов видел мечты крестьянина о чрезвычайных «подвигах силы и мужества».
Поэт, лирик по самой природе таланта своего, Левитов говорил Златовратскому: «Без поэзии… нет жизни… и не понять без нее жизни». Именно поэтому так внимателен писатель к народному творчеству, позволяющему глубже заглянуть в душу народа, понять его чаяния, раскрыть особенности его характера. Лирические песни, причитания, сказки очень часто используются хорошо знавшим их Левитовым в его произведениях. «В общем гуле степной улицы так хорошо нельзя расслушать подробности о житейских нуждах и душевных печалях степных людей, — пишет он в одной из своих повестей, — как можно обо всем этом услышать в песне, широко разлетающейся вечерним временем по степному раздолью» («Выселки»).