— Как это может такой внешне неповоротливый и грузный человек настолько хорошо ощущать пластику танца?
В фойе слышался могучий бас Стасова:
— Это лучший балет в мире!
— Прелестная, прелестная музыка, — восхищенно говорил Римский-Корсаков.
— Да это целая симфония, а не балет, — не унимался Стасов.
«Удивительно то, что г. Глазунов сумел удовлетворить и кучкистов, и всю массу публики, а это никогда не вязалось одно с другим», — набрасывал в блокнот наблюдавший эту сцену будущий рецензент балета.
— Вопреки вашим предсказаниям, музыка оказалась очень мелодичной, сочной. Она блещет богатством оркестровки,— это в другой группе собравшихся достается автору статьи, который совсем недавно изощрялся в остроумии так: «...угрожают музыкой к балету г. Глазунова, который едва ли сочинил в жизни одну польку, а занимался лишь симфонической музыкой, в которой давно заслужил такую оценку, что музыка его «глазу — нова, уху — дика». Впрочем... не будем предвкушать заранее чашу горечи».
— Удивительно, удивительно...— лепечет незадачливый пророк.
Когда публика возвратилась на свои места и все снова приготовились смотреть и слушать, начался симфонический антракт ко второму действию. Музыка его выражала радость Раймонды, радость приближающегося праздника.
Шатер и двор замка, где находятся графиня Сибилла и Раймонда, окруженные придворными. Под звуки торжественного, величавого марша прибывают все новые и новые гости: знатные сеньоры, рыцари и дамы. Оповещая о прибытии новых гостей, гремят трубы. Раймонда, взволнованная задержкой жениха, бросается к выходу, но сталкивается с Абдерахманом.
Его тема звучит сначала очень величаво, а потом, как в первом действии, нежно и страстно. Очарованный красотою Раймонды, Абдерахман объясняется ей в любви. «Большое адажио». «Ты должна быть моею, прелестная графиня, — говорит он. — Тебя ждет со мною жизнь в роскоши и наслаждениях».
Однако чем более пылким и настойчивым становится вождь сарацинов, тем более непреклонной Раймонда. Она танцует с подругами и пажами и насмехается над Абдерахманом.
Тогда по знаку восточного властелина на сцену врывается масса танцовщиц и танцовщиков разных стран и национальностей.
Жонглеры, подпрыгивая и вращаясь, подбрасывают деревянные палочки и затем, поймав их, ударяют одну о другую. Затем выбегает группа арабских мальчиков, щелкающих при каждом прыжке и подскоке деревянными чашечками, находящимися у них в руках, о чашечки, прикрепленные к коленям. Их сменяют необузданно дикие сарацины, танец которых, по мнению одного из критиков, производит впечатление чего-то «острого, колкого, исступленного, как вертящийся дервиш, и почти засыпаемого сухой, как песок, барабанной дробью». Бубны, тарелки, барабан и литавры придают музыке совершенно необычный колорит. Затем следовал «Испанский танец».
И раньше уже многие номера балета встречались горячими аплодисментами и бисировались, но по окончании «Испанского танца» зал буквально взорвался от восторженных воплей. Пришлось повторить его три раза!
Раймонда, как будто завороженная всем увиденным, тоже исполняет «Восточный танец». Как теперь изменилась ее «тема томления»! В каком сложнейшем, причудливом орнаменте, вышитом сплетением сложных ритмов и мелких длительностей, она запуталась.
Абдерахман велит слугам налить в кубки волшебный напиток. Начинается дикая, необузданная «Вакханалия». Движение постепенно ускоряется, превращаясь в безумный, захватывающий вихрь. В оркестре, в диком смятении, мечутся, перегоняя и вытесняя друг друга, уже знакомые мелодии. Вначале появляется полька Раймонды, затем «Испанский танец», его сметает тема арабских мальчиков, которая в свою очередь вытесняется лейтмотивом Абдерахмана. В этом нарастающем движении чувствовалось приближение неотвратимой беды. И — вот она! Рабы Абдерахмана схватили Раймонду и устремились с ней к выходу.
Но неожиданно перед ними выросла фигура Жана де Бриенна. Он, вместе с окружающими его рыцарями и войсками, возглавляемыми венгерским королем Андреем II, преградил дорогу похитителям. Появившаяся в оркестре тема де Бриенна оборвала музыку «Вакханалии». Король Андрей II предложил Жану де Бриенну и Абдерахману решить их спор поединком.
Присутствующие образовали широкий круг, оруженосцы вооружили противников. Волнуясь за любимого, Раймонда бросила ему свой шарф. Увидев это, взбешенный Абдерахман первым кинулся на рыцаря, но появившаяся Белая дама встала на защиту де Бриенна. В третьей схватке восточный властелин был сражен.