Проводив наконец нежданного гостя, капитан попросил меня съехать вместе с ним на берег.
К утру туман не раздернуло, но капитан все-таки приказал спускать «Петушок».
Катер шел на певучий рев маяка. Берега не было видно. Зажженные огни «Седова» тускнели и наконец погасли.
Кунгас, тащившийся на буксире, был едва заметен.
На берегу нас встречали Суетин и Хлынов, начальник полярной станции. Это был медлительный человек с рыжей бородой и светлыми, голубыми глазами, неожиданно юными на этом обросшем лице.
– Сперва ко мне на маячок прошу, - забегал перед капитаном Суетин. - По знакомству, так сказать. Алексан Алексаныч и сам ведь сознается, что скуповат. У него все по норме. Он, верите ли, куропаток настрелял, так и то в мясной паек зачислили… Разве неправду говорю, Алексан Алексаныч? А?
– На куропаток подотчетные заряды ушли… - хмуро ответил Хлынов. - А мясного пайка для полярников вполне хватает. Никто не жалуется.
– А кто на вас жаловаться будет? У маяка свой собственный бюджет. Я к вам некасаем. Товарищ капитан, и вы, товарищ московский, прошу, уважьте, загляните на маячок.
– Мы сначала пройдем на полярную станцию, - не глядя на него, сказал капитан.
Суетин исчез, словно растаял в тумане.
– А мы ждали вас только через час, - сказал Хлынов и, вздохнув, добавил: - Заждались мы вас…
Домик полярной станции внезапно вырос перед нами. Совсем близко, сотрясая мутный воздух, заревел гудок. Потом смолк. В ушах гудело. Вдруг мне показалось, что я слышу какую-то удивительно знакомую мелодию… Звуки рассыпаются сверкающей дробью, мощные аккорды звучат один за другим… Какая сила! Какой блеск!
– Это наша полярница Верочка Смирнова играет, - пояснил Хлынов. - Она не знает, что мы уже идем. Она сейчас перестанет.
– Тише, вы! - возмущенно остановил его капитан.
Борис Ефимович стоял, приоткрыв дверь в сени, боялся пошевелиться. Лицо его преобразилось. Такое лицо бывало у Бориса Ефимовича тогда, когда он играл сам.
– Второй концерт Рахманинова, - почти с благоговением произнес он.
Мы трое стояли в сенях до тех пор, пока музыка внезапно не оборвалась.
– Верочка у нас пианистка, - извиняющимся голосом пояснил Хлынов. - В Арктике она попала на полярную станцию, где пианино не было… А у нас рояль. Весной разрешение получила. Перевели ее на работу к нам, и она переход на лыжах сделала от фактории, куда ее подвезли на тракторе, до нас километров шестьдесят. Музыкальный техникум окончила. В консерваторию будет поступать. А работает хорошо… По специальности метеоролог…
– Где же она? - спросил Борис Ефимович, входя в кают-компанию.
Перелистывавшая ноты девушка вскочила, зарделась вся.
– Здравствуйте, капитан, - сказала она, протягивая руку. - Вы простите - я не знала… Мы тут, несколько островов, самодеятельный концерт готовим. Каждый остров с каким-нибудь номером выступит. Вот я и готовилась… Простите…
– А мне сказали, что вы в консерваторию готовитесь.
– И в консерваторию тоже, - кивнула девушка.
Капитан уселся сам и усадил девушку.
– Это как же так… Вы мне расскажите… Я ведь тоже музыкант. Я на аккордеоне играю, потому что на «Седове» у нас сейчас пианино нет. Это как же вас вместо консерватории да в Арктику занесло?
Девушка совсем смутилась.
– Я так решила, товарищ капитан, - сказала она, оглядываясь на нас с Хлыновым, - я временно в Арктике… Когда он пошел в армию, я сказала, что пойду в Арктику… Он писал, что скоро вернется. И я через год вернусь.
– Это вы про мужа?
– Нет, я не замужем. Мы поженимся, когда оба вернемся.
– Чудачка, так зачем же вам Арктика понадобилась?
– Может быть… Мне хотелось поработать где очень трудно, и я нисколько не жалею, что поехала. Арктика всегда казалась мне такой замечательной!
– Только казалась?
– Нет, что вы! - спохватилась девушка. - Я сейчас вам что-то покажу. Я не знаю, может быть, это совсем и не нужно, но это так интересно… - Она выбежала в небольшую комнату, дверь которой выходила в кают-компанию.
Хлынов пошел распорядиться о завтраке.
Капитан многозначительно посмотрел на меня.
Верочка вернулась с тетрадкой и альбомом в руках.
– Я вот сюда все записываю, что наблюдаю… Когда что случается у нас на острове, какие прилетают птицы, какие попадаются рыбы… Вот паука удивительного поймала. Я зарисовала его. Он едва на тарелке умещался. Я его хотела сохранить, но он высох и рассыпался… Вы не знаете такого паука?
– Паук-плавунец, - сказал капитан, посмотрев на рисунок.
– Ну вот, а я думала, что открытие сделала. Я сказала, что Суетин - тут есть такой, - что он на этого паука походит. Что тут было! - и девушка весело рассмеялась.