Жизни больше не существовало для меня, я забыл Надю, Москву, работу, свекра и свекровь, это было что-то далекое и не имеющее отношение ко мне. Мне ничего уже было не нужно. Я просто выходил и любовался закатом, его красками, каждый вечер. Это был мой любимый момент. Я не любил его пропускать, я шел вдоль моря и провожал солнце глазами. Мне нравился этот момент, когда все завершается, все засыпает, настает темнота. Другая жизнь, таинственная и непонятная. Я размышлял о смерти, я тосковал о ней, я смирился и просто ждал её. Больше не было в ней загадок для меня, больше не было её таинственности и страха для меня, только я и она. Густые темные краски обволакивали небо, а море постепенно чернело, я иногда грустил, когда смотрел, как белое становится темным, как уходит очередной день, для кого-то возможно очень важный, но был в этом и момент торжественности. Надо просто понимать, что он уходит безвозвратно! Теперь для меня это был особый вечерний ритуал прощания.
Я все также ложился рядом с ней, гладил её руку, она просыпалась и говорила мне приятные слова. Аня стала все больше плакать и почти перестала улыбаться, она причитала, что никогда не ценила свое время, а теперь отдала бы все за каждую минутку. Она все больше оплакивала свой уход, потому что ей так хотелось любить и любить ещё. Я пригласил к ней батюшку, я понимал, что ей становится всё хуже. И в какой-то момент, я точно понял, что смерть уже вошла в наше маленькое убежище. Все что мне осталось это только последний раз позвать к ней священника. Пока он проводил обряд и исповедь. Я пошел совершать свой традиционный вечерний ритуал.
Я гулял по набережной, к вечеру много молодежи собиралось в местных кафе. Вот кто ещё любил это особое темное время, то, что скрыто днём, можно было, наконец, обнажать вечером. Некоторые молодые люди отсоединялись от своих компаний и шли парами. Как же было бы здорово, если бы мы встретились раньше и также проводили дни своей цветущей молодости вместе. Я опять повернулся к морю с вопросом, все мое сознание задавало один вопрос: «Почему так? Господи, почему?»
По тяжелому взгляду священника я понял, что конец совсем близок. Он попросил меня, чтобы я пришел к нему. Я проводил отца Николая до калитки, он крепко сжал мою руку, а в глазах его читалось сострадание. Он читал молитву, и попросил меня тоже её читать. Я сказал, что буду.
День 15 октября, последний её день. Аня лежала бледная, она совсем похудела и все нервно ворочалась на подушке. Теперь же в её глазах поселился покой. Они были словно в поволоке. Я сел рядом пытался её накормить бульоном. Она только грустно улыбнулась.
– Я хочу спать, – сказала она.
Я прилег рядом, но она не закрывала своих уже безнадежных тусклых глаз.
–Пашенька, спасибо тебе! Любимый. – я опять нашел её руку и сжал, – Я никогда не знала, что такое может быть. Даже в своих мечтах. Как жаль, что у тебя нет детей, ты бы был замечательным отцом.
–Я хочу быть теперь с тобой, мне не нужны дети.
–Пообещай мне, что если будет хоть малейшая возможность, ты будешь жить. Ради меня, ради нас. Не дай мне умереть напрасно.
–Анечка, в этом.. – мое горло пересохло.
–Обещай – прохрипела она.
–Хорошо, хорошо
–Мальчик похожий на тебя, я даже уже представляю его любознательное лицо, или девочка…
Аня улыбнулась в последний раз своей самой очаровательной улыбкой и погрузилась в свой последний тяжелый сон. Я не спал, я все время смотрел на её дыхание, я молился, боялся, надеялся и судорожно всматривался в её лицо, как будто в этом и было спасение. За окном начало рассветать и первые лучи солнца стали попадать в комнату. Анна неожиданно открыла глаза, оглядела все вокруг и замерла. Её дыхание остановилось навсегда. Я даже представить не могу, какие боли терзали Аню последнее время, как она старалась для меня, но по её лицу я понимал, что сейчас это был покой. Я думал, что буду плакать, каждый раз, когда думал про это, но опять не смог. Я просто встал и ушел.