Боль, переполнявшая меня, не давала мне сидеть на месте, она прошлась зудом по мне, заставляя куда-то все время двигаться. Я шёл, шёл, а слезы не лились, со времен моего несчастного детства, я так и не заплакал. Люди оборачивались на меня, видя невероятный застывший ужас в моих глазах, наверное, я был как покойник, который умел ходить. А я не думал, я бродил по окрестностям без единой мысли в голове, я обошел весь город, я прошел всю набережную, все прилегающие к городу поселковые сооружения, я зашел в местный парк и обошел его, я гулял по рынку, я снова вышел к набережной, я пошел вдоль моря. Море волновалось, а я все шел и шел, имея определенный ритм шага. И вернулся к дому, я сам не знаю, какая тропа меня туда привела. Но я понимал, что там ещё лежит её тело и мне надо похоронить её достойно. Я подошел к хозяйке и все объяснил, она запричитала , и мы вызвали скорую и Аню увезли в морг. Я, наконец, вошел в нашу комнату. Все ещё казалось было наполнено её запахом, но её уже не было, но все её вещи, её отпечаток на подушке оставались на месте. И такая любовь появилась у меня к каждому предмету, принадлежащему ей. Я целовал её заколки, я схватил одеяло и прижал к самому сердцу, так и лежал. Бессонная ночь дала о себе знать, и я задремал. Мне все время чудилось, что вот-вот и она появится, стоит только чуть-чуть подождать и открыть глаза. И она придет, обязательно придет, с улыбкой на лице, и скажет, что никогда не болела, что она пошутила, а теперь возвращается. Ночью, я опять стал бродить, я искал таблетки, я нашел именно там, где и спрятал, я черпанул горсть, это очень сильный анальгетик, я должен был умереть сразу. Но стук в дверь отвлек меня.
Пришел участковый инспектор записать показания, я всё ему рассказал, показал таблетки, рецепты, он мне посочувствовал и ушел. Хозяйка все время была в комнате, что-либо вставляя в рассказ, или охая и причитая, вспоминая Аню. Когда за милиционером захлопнулась дверь, она все время спрашивала меня, нужна ли ей помощь? Что она может распорядиться насчет похорон. Я отчетливо понял, что не уйду из жизни пока не провожу её в последней путь на этой земле, не дай Бог её выбросят в канаву, как бродяжку. Ко мне вернулось хоть какая-то ясность ума, и я занялся делом.
Отец Николай пришел ко мне в день похорон. Её отпели в его храме. Все прошло тихо и спокойно. Нас было трое: я, отец Николай и сердобольная хозяйка. Я пытался связаться с её отцом, но не нашел контактов. Могилу ей вырыли на местном кладбище, что находилось недалеко от храма батюшки. На поминки мы пошли к нему в храм, где местные сестры присоединились к нам. Но никто кроме меня её не знал, из-за этого мы в основном молчали. Отец Николай иногда читал молитву о её душе, рассказывал нам о жизни небесной и успокоение, которое она получила. Всё время от морга до могилы я держал тюбик из-под витаминов, куда предварительно пересыпал таблетки. Чем печальнее мне становилось, тем сильнее я их сжимал в кулаке. Мы попрощались, отец Николай качал своей седой бородой. Ему не нравился мой вид. «Думай о той радости, в которой она сейчас прибывает, у престола Отца нашего».
После этого, я ещё долго гулял вдоль моря, где холодный пронзительный ветер обвевал меня. Я же находился в самом центре своей беды и ничего не замечал, а слезы не текли. Я шел домой, уставший и безжизненный, для того чтобы проститься с жизнью. Сначала я думал, что сделаю это прямо напротив моря, когда солнце будет садиться, потом испугался, что меня могут быстро обнаружить и спасти. Я пошел домой.
Я опять уткнулся в кровать лицом, пытался ещё хоть на миг вернуть запах любимого тела, но теперь тут просто был запах свежего белья, хозяйка видимо поменяла простынки. Я потянулся за тюбиком, но сон опять одолел меня. И мне опять снилась Анна на закате дня, она уходила со своей ласковой улыбкой, его глаза озорно улыбались, она то и дело маняще оборачивалась ко мне, а я пытался её задержать, но она шла туда к направлению полоски солнца, вглубь чернеющего моря. И я готовился разбежаться за ней, но кто-то требовательно теребил мою руку.
–Павлик! Просыпайся! Поехали.
Я все также не мог различить голос, мне не хотелось пробуждаться. «Павлик!» также требовательно продолжал кто-то.
–Если бы я могла, я бы убила этого доктора Наумова! Как он мог своими неосторожными действиями чуть не погубить наши жизни!
–Надя? – до меня стал доходить, что это требовательный тон хорошо мне знаком, который принадлежал моей супруги.