— Пойдем домой? — спрашиваю я со слабой улыбкой. — Вместе?
— А ты хочешь?
Боже, как же я ненавижу это недоверие на его лице, хотя знаю, что виновата в этом сама.
— Нет — я саркастически закатываю глаза и переплетаю наши пальцы. — Ну, что. Пойдем. Пока один из подчиненных не потерял дар речи и не сбежал.
— Какая же ты вульгарная, — хихикает он и тянет меня сквозь изумленную толпу.
Да, народ, мы, наконец-то, ведем себя как муж и жена. По крайней мере, я так думаю.
Так ведь обычно ведут себя супруги?
Откуда, черт побери, я знаю? Ведь я — это ты! Не знаешь ты — не знаю и я.
Точно.
И мы собираемся домой.
Мы переехали в его апартаменты после свадьбы, мне всегда они нравились. В этом пентхаусе было две спальни, замечательная кухня, джакузи на огромном балконе, а также личный тренажерный зал. Еще была экономка и уборщица. Большая гостиная с огромным телевизором. Столовая с невероятно красивым видом на город. Он хотел купить дом, но я настояла, что в пентхаусе будет намного лучше, чем в пригородной зоне. Мне нравится наш по-настоящему огромный город. В нем всегда столько всего происходит.
— Думаю, что это первый раз, когда мы приходим домой вместе. Кажется, последний раз мы приходили сюда вместе еще до помолвки, — я толкаю его плечом и улыбаюсь.
— Честно говоря, мы возвращались сюда вместе еще несколько раз перед свадьбой. Ты была пьяна. Поэтому, мне ничего не оставалось, как привозить тебя сюда с городских вечеринок, — произносит он, приподнимая брови.
— Ах, да. Мой косяк. Только точнее будет сказать, что мы не возвращались вместе, а ты нес меня на руках, — хихикаю я.
— И что же ты хочешь делать?
Я фыркаю, замечая неловкость, витающую в воздухе:
— Мы ведь женаты. А чем, по-твоему, должны заниматься супруги?
— Смотрят фильмы, обсуждают то, как прошел их день, — он поднимает брови и ведет меня к дивану, положив руку мне на затылок. — Готовят вместе.
— Ты забыл про секс.
— Ты что, постоянно думаешь о сексе?
Я опускаю подбородок и обдумываю это, притягиваю его, чтобы он сел рядом. Я поджимаю под себя ноги и поворачиваюсь к нему.
— В значительной степени. Тебе же только двадцать восемь, ты тоже должен думать только об этом.
— Мне двадцать шесть.
— Ты что серьезно? Ух, ты! Я даже не знаю возраст своего мужа, — мне кажется это забавным. Меня разбирает смех, и я хватаюсь за живот. Прямо как мой отец, когда разыгрывал меня тогда, в автомобиле. — Я думаю, что лучше всего сейчас будет сказать, что я ужасная жена. Может быть, мы все-таки должны начать отсюда.
— Откуда? — ухмыляется он.
И сейчас он чертовски сексуально выглядит. Черт.
Я посылаю свои грязные мысли куда подальше.
— Ну, ты же очень хорошо знаешь меня. Я сумасшедшая, я схожу с ума от секса, вечеринок, работы, кофе, шоколада.
— Да, есть очень много вещей, которые могут свести тебя с ума, — он усмехается и играет с локоном моих волос.
Костяшки его пальцев слегка касаются моего соска, когда он начинает накручивать локон на палец, а потом отпускает и делает все снова. Хитрец.
Я вздрагиваю, и откашливаюсь:
— Мой любимый цвет…
— Темно-фиолетовый и серый.
— Верно. А твой? Подожди… не говори мне… ммм… зеленый?
— Коричневый. Как расплавленный шоколад.
— У меня же как раз волосы такого оттенка, — ухмыляюсь я, а он придвигается ближе и смотрит на меня своими зелеными глазами, такими темными сейчас, как мох. — Продолжай.
— Фиолетовый. Как твои чудесные глаза, это еще один мой любимый цвет, — выдыхает он и приобнимает меня за шею. — Персиковый, как твои губы, — придвигается еще ближе. О, блин. — Цвет сливок, как твоя кожа, — он наклоняется вперед и шепчет слова мне в губы. — Красный, как румянец на твоих щеках, когда ты волнуешься, — он целует меня в губы.
Эх, это долбаное слово «прелюдия». Я резко обрушиваюсь на него, пожирая его рот, и взбираюсь на него, пока наши языки сплетаются в страстном танце.
— Черт возьми, — я издаю негромкий стон, поскольку выпирающий из его брюк член сильно давит на мою промежность. О, черт, да. — Сделай так снова.
Он стонет и двигает своими бедрами, увеличивая пламя в моем животе в десять раз.
Я встаю, тяну его на себя и разрываю его рубашку с такой силой, что пуговицы разлетаются в разные стороны по темному деревянному полу. Это так заводит. Он немного хихикает, когда я провожу пальцами по его прессу, а затем по его крепкой, мускулистой груди. Господи, я точно кончу до того, как он успеет прикоснуться ко мне. Я уже влажная. Он нужен мне.