— Помедленнее, — с улыбкой произносит он, когда я начинаю возиться с его ремнем.
— Нет-нет, помедленнее будет в другой раз. А сейчас трахни меня, — бормочу я. Звучит это немного бессвязно, но по тому, как его глаза темнеют, я предполагаю, что он все понимает. В его зеленых глазах тлеет медленный огонек, когда я стягиваю трусики и отпихиваю их куда-то в сторону. — Хочу тебя.
— Ох, детка, — говорит он низким и невероятно соблазнительным голосом, при этом расстегивая свой ремень. Я стаскиваю с него брюки и нижнее белье, бросаю их на пол, обнажая возбужденный и по-настоящему большой член.
Черт возьми, да.
А сейчас я соглашусь сама с собой.
Впервые за все время.
Мои глаза расширяются, но я не хочу терять ни капли времени, просто уставившись на этого совершенного мужчину передо мной. Я срываю с себя блузку и бросаю ее через плечо, а затем вытаскиваю презерватив из кармашка для вкладышей в своем лифчике и раскатываю по его офигенному, горячему, твердому члену.
— Господи, Майя, — он тяжело дышит, когда я снимаю с себя лифчик. Он накрывает своими губами мой правый сосок и начинает жадно всасывать его в свой рот. — Какая же ты красивая. Хотя я немного обеспокоен этим спрятанным презервативом.
— Давай все разговоры оставим на потом. Подними меня, — стону я и обнимаю его руками за шею. — Настало время чикнуться.
— Даже несмотря на то, что это «чикнуться» звучит как-то по-детски, оно все равно не теряет своей сексуальности, когда ты произносишь его.
— Меньше болтай, больше вставляй.
Его тело начинает дрожать от беззвучного смеха, и он опускает голову мне на шею.
— Вставляй?
Я рычу и обнимаю его ногами, прижимаюсь к нему своими влажными складками. Он прекращает смеяться, отстраняется и смотрит на меня, используя свое тело, чтобы я по-прежнему была прижата к стене, пока его руки тянутся к моему лицу. Это чересчур романтично, и я не могу с точной уверенностью заявить, что мне это нравится. Просто уже оттрахай меня. Я вижу, что он мечется и не может решиться.
— Ну, давай же. Или ты хочешь моей смерти. Не заставляй меня умолять, — стону я и придвигаюсь к нему. — Что не так на этот раз?
— Я просто представлял себе, что наш первый раз будет, — он тщательно подбирает слова и выдыхает мне их, — медленный, романтичный. Я никогда не думал, что мы…
Я вздыхаю и сжимаю свои бедра напротив его, отчаянно нуждаясь в нем, чтобы хоть немножечко уменьшить жжение.
— Я ничего не делаю медленно. Ты — парень, ты должен меня трахать. И я не прошу обнимашек и букетиков. Я всего-то прошу превосходного, горячего траха. Мы не любим друг друга, поэтому не занимаемся любовью.
— Господи, Майя, — он явно недоволен выбранными мной словами, и поэтому он хмурится. — Так влюбись в меня.
— Уверена, что смогу.
Он рычит и врывается в меня, его руки нащупывают мягкие полушария моей попы, в то время как он вколачивает меня в стену.
Забудьте про стену, он вколачивает меня в следующий год.
Он двигается настолько быстро, что его движения можно сравнить с диким животным. Его взгляд — злой и напряженный. Его руки ласкают каждый сантиметр моей кожи, а мои ногти впиваются в его плечи. Он кричит, а я двигаюсь ему навстречу, подхватывая его ритм, врезаясь в него. Это почти болезненно, но я настолько заполнена, что удовольствие превышает боль.
— Майя, — шепчет он, и упирается своим лбом в мой. Я закрываю глаза — это слишком интимно. Пусть это останется просто трахом. — Посмотри на меня.
— Нет, не останавливайся, — стону я, поскольку его бедра врезаются в мои. Он шипит сквозь зубы, когда я кусаю его за шею. — Джеймс. О, черт, Джеймс.
Его тело начинает дрожать, глаза расширяются, а губы прижимаются к моим.
— Не шевелись, — ворчит он мне в губы и прижимает меня сильнее к стене, пока его мужское достоинство пульсирует внутри меня, когда его движения останавливаются. — Ты такая влажная, такая узкая. Мне еле-еле удается себя контролировать.
Я дрожу, когда он начинает покрывать легкими поцелуями мою влажную шею. Одной рукой он сжимает мои волосы почти до боли и тянет мою голову назад, чтобы предоставить себе больше доступа. А другой рукой он сжимает мои бедра так, что я становлюсь еще ближе к нему. Я так близко, что жгучая боль почти готова вырваться.
— К черту все, — кричу я и тащу за волосы, чтобы он смотрел не на мою шею, а на меня.
На его лице появляется глупая усмешка, которая заставляет меня почти рассмеяться. Я целую уголок его рта и шевелю бедрами. Его глаза закрываются, он стискивает челюсть, но вся надежда потеряна. Я наблюдаю, как все его тело напрягается и из его груди вырывается стон, который отражается во мне. А потом он запрокидывает голову и начинает беспощадно толкаться в меня. Он вновь и вновь выкрикивает мое имя.