Шептать на ушко советы старика я буду,
Но не могу вам обещать, что слушаться меня он станет.
Ведь я всего лишь бедный лекарь старый.
В походах хоть и был, но много ль злата
Из княжеств человечьих принести можно?
Астат
Я рад, что поняли друг друга мы.
И закрепить чтоб это пониманье
Возьми ты обруч сий златой.
В речах своих ты не забудь прибавить,
Что юноше, пред тем как в бой идти,
Заботиться о продолженье рода стоит.
Ведь разные опасности в морях живут,
Прервать же ветвь достойных гномов
Нельзя никак.
Врач.
Все будет сделано как должно.
Уходит, забрав с собой золотой браслет.
Астат.
И вправду, слезы лил я, когда увидел сына.
Ведь на щите его несли.
И знал я хоть, что будет так,
Ведь сам секиру подарил ему,
Но сжалось сердце старика,
Когда увидел сына я.
Но ведь коли поехал бы в поход,
Сложил бы голову бесцельно
Упав под саблею Эшфурской(25).
Пошел бы он на дно морское
Где б рыбы, голодом объяты,
Глодали труп его невинный.
Пусть лучше будет здесь, со мною
Под присмотром старика.
Входит Грорин с замотанной рукой на перевези.
Грорин.
Отец, я слышал голоса.
Астат.
То врач твой был. Ушел он только что.
Давал отчет о состоянии твоем он.
Грорин.
И что он говорит?
Астат.
Поправишься ты скоро.
Но что же, как твоя прогулка?
Грорин.
В саду камней, чья красота нетленна,
Я встретил принца.
И вел себя он крайне странно.
Как будто б меду он опился в усмерть,
При том же был он трезв.
Астат.
Быть может, пьян он от любви?
Грорин.
Не знаю, что и думать, господин.
Одет он был, как и всегда.
При этом ликом грязен был:
Углем он брови очертил
Вокруг же глаз был также уголь.
А щеки яхонтового цвета.
В власах же украшения златые.
Сперва он подошел ко мне,
Прильнул к груди и прошептал,
Что спать не может.
Обнял, моргая непрерывно,
Сжал руку, к сердцу прижимая,