Моя любовь верна, тверда,
она не помрачится,
пока я здесь, — но что когда
уехать мне случится?
14 января 1930 г.
565. Edna St. Vincent Millay (1892–1950). Tavern[255]
Я домик-таверну открою
на горном далеком пути,
где все б сероглазые люди
могли себе отдых найти.
Там было бы много тарелок
и кружек, затем чтобы греть
озябших людей сероглазых,
идущих по этой горе.
И сладко бы путники спали,
им снился б дороги конец,
а я бы вставала и в полночь,
подкладывать в печку дровец.
Смешно ведь? Но все, что мне в жизни
хорошего было дано,
мне дали два серые глаза —
когда-то давно.
14 января [1930 г.]
566. Edna St. Vincent Millay (1892–1950). Love is not alclass="underline" it is not meat nor drink[256]
Любовь — не все: не хлеб и не вода,
не даст тебе ни сна, ни в бурю — крова,
ни снасть, волной несомую, когда
всплываешь, тонешь и всплываешь снова.
Любовь, как воздух, грудь не оживит,
кровь не очистит и не вправит кости,
— но много есть людей, что без любви
вот в этот самый час лишь смерти просят.
Возможно, что и я в тяжелый год,
страдая и моля об избавленьи,
когда нужда без проблеска гнетет,
твою любовь сменяю на спасенье
иль память о тебе — на хлеб и свет,
быть может — да.
Я думаю, что нет.
28 июля 1961 г.
567. Carl Sandburg (1878–1967). Fog[257]
Туман приходит
на маленьких кошачьих ножках.
Сидит на корточках,
молчит и смотрит
на гавань и на город
и двигается дальше.
16 ноября [1920-е гг.]
568. R.L. Stevenson (1850–1894). I will make you brooches and toys for your delight[258]
Я сделаю игрушки для радости твоей
Из птичьих песен утром, из солнечных лучей.
Дворец для нас с тобою я дивный вознесу
Из синих дней на море, зеленых дней в лесу.
Себе устрою угол и для тебя покой,
Где яркий куст желтеет за вьющейся рекой;
Ты будешь там одежды и руки мыть свои
Дождем поутру свежим и каплей рос в ночи.
И будет самой лучшей песней, какой не знал никто,
Милее всех мелодий нам будет только то,
Что мы одни видали и помним до сих пор
Широкую дорогу и вспыхнувший костер.
16 ноября [1920-е гг.]
569. William Wordsworth (1770–1850).Ode. Intimations of Immortality (V)[259]
Рожденье наше — это сон, забвенье,
душа, что с нами поднялась, звезда
всей жизни, встала в отдаленьи,
издалека пришла сюда;
но мы, не все забыв в мгновенье,
не в совершенном обнаженьи,
а славы облака влача, идем
от Бога, где наш дом.
Ведь в детстве небо окружает нас:
стена тюрьмы уж мрак бросает свой
на отрока, но тот все ж видит свет,
откуда свет такой, он в счастьи сознает.
Идущий от востока вдаль юнец,
еще природы жрец,
идет в сопровожденьи
прекрасного виденья,
и только взрослый видит, как оно
умрет, в обычный день обращено.
(end of IX)
Вот отчего и спокойную погоду
хоть и далеко от краев земли,
бессмертные душа увидит Воды,
которые сюда нас принесли
и возвратиться мы туда б могли —
и увидать резвящихся детей
и услыхать могучий гул морей!
22 апреля [1929 гг.]
570. Paul Verlaine (1844–1896). La ciel est, par-dessus la toit[260]
Небо над крышей
так сине, спокойно.
Ветка над крышей
качается стройно.
Птица на ветке
песню поет.
Колокол в небе
нежно зовет.
Боже мой! Жизнь
так проста и светла…
Мирные звуки
летят из села…
вернуться
Edna St. Vincent Millay, Renascense and Other Poems (1917)
вернуться
Edna St. Vincent Millay, A Fatal Interview (1931). Variants in the manuscript: in the eleventh line «или в нужде и мраке, что гнетет», and «в нужде без проблеска, в бессильи от забот»; in the twelfth line «твою любовь продам за облегченье»; in the thirteenth line «иль память о тебе — за хлеб и свет».
вернуться
Carl Sandburg, Chicago Poems (1916).
вернуться
William Wordsworth, «Ode. Intimations of Immortality from Recollections of Early Childhood» (1897), part V and part of part IX.
вернуться
Published in the journal Kharbinskie kommercheskie uchilishcha Kit. Vost. zhel. dor., no. 9, 1969, p. 31, with a misprint in the poet's surname.