А МОЖЕТ БЫТЬ УБИЙСТВО?
Лоренс Трит
В то утро в девять часов плюс — минус несколько минут Маградер грузно поднялся по ступеням парадного крыльца и вошел в полицейский участок. Это было новое здание, построенное шесть или семь лет назад. Он до сих пор не привыкнуть к мраморным плитам на полу и полированным панелям на стенах. Чарли, сидевший за стойкой, с улыбкой сказал:
— Доброе утро, Мак. Тебя хочет видеть лейтенант.
— Конечно, — ответил Маградер. — С утра, и в позу номер два.
— Мак! Голос сержанта заставил Маградера замедлить шаг.
— Я заметил под его кальсонами какую-то штуку. Что-то очень большое.
Маградер нахмурился, пожал покатыми плечами и зашагал по коридору к кабинету лейтенанта. Дверь была приоткрыта. Он без стука вошел и остановился на пороге. Лейтенант, заведенный, как стальная пружина, спорил о чем-то по телефону и нервно отмахивался подбородком от своего непонятливого собеседника. Закончив разговор, он бросил трубку на рычаг и пнул ногой корзину с мусором. Она пролетела через комнату, с громким стуком ударилась о стену и откатилась обратно к столу. На пол вывалилась куча окурков, разорванных бумажных конвертов и смятых полицейских бланков.
— У нас проблемы, — проворчал лейтенант.
Он передал Маградеру отчет медицинской экспертизы, в котором говорилось о некой Мэриен Рид.
— Я думал, мы с этим уже разобрались, — сказал Маградер.
— Что за дела? Ее муж подписал признание. Разве этого не достаточно?
— Нет. Сегодня утром он пошел в отказ. Якобы не знал, о чем говорилось в документе. Парень клянется, что подписал признание под принуждением, и его слова подтверждает синяк под глазом.
— Мы сообщали вам о синяке, — ответил детектив. — При аресте Рид оказал сопротивление, и я его немного успокоил. Сид может подтвердить.
— Это не проблема, — произнес лейтенант. — С окружным прокурором я договорюсь, но что мне делать с экспертизой? В отчете сказано, что женщину никто не убивал. Она погибла от отравления газом. Врачи считают, что Мэриен скатилась с постели и в конвульсиях разбила себе голову. Вот, почитай!
Маградер взглянул на отчет судебной экспертизы. «Множественные ушибы… паутина капиллярных сосудов красно-вишневого цвета… карбоксигемоглобин сорокапроцентной концентрации… тест Ван Слайка… Заключение: удушье от газа; вероятным источником может являться неисправный холодильник».
— Я по поводу ее ушибов, — заметил детектив. — Здесь говорится, что некоторые из них могли быть получены за двенадцать часов до смерти.
— От синяков не умирают. Разве это не понятно?
— Я бы так не сказал.
— А я говорю, — ответил лейтенант. — Мы арестовали ее мужа. Невинного человека! Мы обвинили его в преступлении и силой заставили признаться в этом. Представляешь, какой шум поднимут газеты?! Верховный комиссар уже давит мне на горло и говорит, что нам от этого дела не отмазаться. Он собирается довести его до конца.
— Да уж, — проворчал Маградер. — А Сид знает?
— Еще нет. Он наверху. Я решил спустить пар на тебе. Ты к этому относишься спокойнее.
— Спасибо, — сухо ответил Маградер. — Значит, во всем виноваты мы с Сидом?
— Я за своих людей горой, — сказал лейтенант. — Но мы должны что-то сделать. У парня в доме сломался холодильник, а мы сажаем его за убийство!
Маградер потер ладонью щеку и почувствовал небольшой участок щетины, который пропустила бритва.
— Рид был в той же комнате, что и его жена, — сказал детектив. — Почему же он не загнулся от удушья и не облегчил нам нашу жизнь?
— Судмедэксперт говорит, что люди реагируют на отравление по-разному. Он изучил план квартиры и заявил, что концентрация газа в противоположных частях комнаты могла сильно отличаться. По его мнению, Рид находился какое-то время в бессознательном состоянии, на что указывают типичные симптомы отравления — общее замешательство и потеря памяти. Парня отправили в госпиталь на обследовании. Возможно, у него сотрясение мозга.
— А кто-нибудь осматривал их холодильник?
— Нет. В квартиру никто не заходил. Мы поставили у дверей полицейского.
— Тогда я возьму Сида и поеду туда. Возможно…
Маградер порылся в уме, но не нашел подходящей мысли.
— Возможно, что? — спросил лейтенант.
— Ничего. Только зачем он избивал ее? Если это несчастный случай, то какой-то очень подозрительный.
Помолчав, он небрежно добавил:
— Жаль, что нам не на кого его повесить.
Лейтенант угрюмо хмыкнул. Пару секунд они молча смотрели друг на друга, размышляя об одном и том же. Если бы нашелся козел отпущения, которому можно бы было вывернуть руки и пришить это дело, как убийство, то они сорвались бы с крючка комиссара. И они могли бы так поступить. Но, конечно, не стали бы. Они были честными копами и приличными людьми. Они не сажали людей по ложным обвинениям и не фабриковали доказательств. Однако мысль о подобной возможности промелькнула в их умах, и они ее устыдились.