— Вы знаете парня, что только что вышел от вас? — спросил Ник, зайдя в салон и поздоровавшись с его хозяином Джо Моссом.
— Нет, но он заходил пару раз. На днях взял напрокат видеомагнитофон.
— У вас есть его имя и адрес?
— Конечно. — Хозяин салона просмотрел компьютерный список покупателей. — Вот. Боб Гринвуд. Живет в пансионате на Ист-Мэдисон. Он что-нибудь натворил?
— Да нет. Мне кажется, он без работы, а мне нужен помощник на ферме.
— Может, вам нужны отпечатки пальцев? — спросил Джо, лукаво подмигнув Нику. — Он переворошил все видео. Моя жена страшно ругалась, потому что совсем недавно стерла везде пыль и навела порядок.
Ник положил один магнитофон в пластиковый пакет и сказал Джо:
— Запишите на мой счет.
— Не надо. Я верю, что вы его вернете.
— Спасибо. За мной стаканчик!
В полицейском управлении он ввел отпечатки в компьютер и сделал запрос в ФБР. Затем вернул видеомагнитофон и отправился патрулировать улицы.
Стефани все еще занималась витриной. Встав на колени, она раскладывала в художественном беспорядке шарфы и косынки, чтобы создать впечатление, будто это унесенные ветром желто-красно-коричневые листья.
Однажды она, смеясь, убегала от него в осеннем лесу. А потом они оба упали в кучу опавших листьев и он впервые ее поцеловал… Ни к чему вспоминать об этом!
После смены Ник снова заехал в управление и нашел у себя на столе распечатку из ФБР.
В сведениях ФБР значилось, что парня зовут вовсе не Боб Гринвуд, а Боб Грисли. Когда-то он был полицейским и в течение шестнадцати лет работал в отделе по борьбе с преступностью в Лос-Анджелесе. Но потом пошел по кривой дорожке и попал в тюрьму за сокрытие и последующую продажу вещественных доказательств — лодок, машин, драгоценностей.
Первое, о чем подумал Ник после того, как он все это прочел, была безопасность Стефани и Дуги. Будь он проклят, но он защитит то, что принадлежит ему…
Стоп! Во-первых, они ему не принадлежат. Во-вторых, он обязан защищать всех граждан. Стефани и Дуги только лишь одни из многих.
На следующий день Ник поговорил с шерифом.
— Дуги Боулт думает, что его отец был замешан в преступлении. Клей вел расследование по делу о краже бриллиантов два года назад?
— Нет. Дело вел Баркли. Но возможно, связь какая-то есть. Клей учился в полицейской академии в Калифорнии, а потом два года работал в Лос-Анджелесском управлении полиции, по всей вероятности именно в то время, когда там служил Грисли. Хотел бы я знать, зачем Грисли пожаловал к нам и где он был эти два года?
— Мне нужен допуск к досье Клея. Если что-то было, я обязательно докопаюсь. А Грисли, как бывший полицейский, верно рассчитал, что за два года о краже все позабыли.
— Да, с отъездом Баркли в Техас больше никого не осталось, кто бы был знаком с этим делом. Я распоряжусь, чтобы вам оформили допуск, — сказал шериф, поднимая трубку.
— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь еще знал, что я веду расследование.
— Пожалуй, вы правы. Хорошо бы выяснить, где у нас червоточина. Между прочим, мэр очень доволен вашей программой работы с подростками. С тех пор как вы организовали футбольную команду и клуб плавания, вандализм и мелкие кражи сократились на сорок процентов. Отличная работа.
Ник остался доволен разговором с шерифом. Теперь у него развязаны руки и он постарается узнать все о бывшем полицейском и бывшем заключенном Бобе Грисли.
До трех Ник патрулировал по городу, а потом заехал за Дуги, чтобы отвезти его на тренировку.
— Тебе нравится твоя работа? — спросил Дуги.
— Нравится.
— А почему ты решил стать копом [1] … то есть я хотел сказать — офицером полиции?
— Я не возражаю, чтобы меня называли копом. А решил я стать полицейским, потому что мне всегда хотелось носить форму. Но армии я был не нужен, для баскетбола не вышел ростом, а для футбола был слишком худой.
— Отец мне говорил, что полицейских всегда ругают, а ему хотелось, чтобы его уважали и все такое… — заявил Дуги срывающимся голосом, покраснев до корней волос.
Нику была понятна боль Дуги. Чуть поколебавшись, он сказал:
— Послушай, с согласия шерифа я веду официальное расследование того дела, о котором ты мне рассказал. Но никто, кроме нас с тобой, не должен об этом знать, ты понял?
— Ясное дело. Но ты мне скажешь, если…
— Я же тебе обещал.
Они вышли из машины и присоединились к игрокам на поле. Наблюдая за игрой Дуги, Ник с горечью подумал, что это мог бы быть его сын и он мог бы им гордиться. А еще он вдруг почувствовал, что старше этих ребят на целых двадцать лет.