— А сколько стоят такие шали?
— О, мадам, это не вопрос. Речь идет об уникальных образцах. Шали такие, что им цены нет! Причем вы можете выбрать согласно вашему бюджету — от четырех до пятнадцати тысяч рупий одна шаль. А если вы предпочитаете что-нибудь дороже, то можно сделать запрос в Кашмир. Так что вы будете пить — чай или кофе?
Тревожить ценные шали в банке, а тем более в Кашмире не имело смысла. Никита постарался убедительно объяснить, что сорок минут мы, деловые люди, ждать не можем, хотя, конечно, хотелось бы купить кашмирскую шаль тысяч эдак за десять.
— А сейчас мы возьмем вот эту, белую, — сказал Никита.
— Спасибо, — ослепительно улыбнулся продавец. — Будем счастливы видеть вас еще. Заходите. Скоро нам завезут партию чудесных шелковых ковров. Ковры для знатоков — шестьдесят узелков на одном квадратном дюйме! Уверен, что они вам понравятся!
—... «Чем тоньше и легче была ткань, тем богаче и знатнее ее владелец. А одно из первых упоминаний о кашмирской шали можно найти в «Махабхарате», эпической поэме древней Индии, написанной в IV тысячелетии до нашей эры...» — Никита диктовал громко, надрывая голос. — «Но шали наивысшего класса, которые нельзя сравнить ни с чем, ткутся из шерсти «шах туе», которую собирают не летом, а зимой, высоко в горах. Именно эти кашмирские шали известны тем, что их можно пропустить сквозь женское обручальное кольцо, поэтому их еще называют «Кольцовыми шалями». Первые кашмирские шали были не так ярки и красочны, как сегодняшние. Они были скучного натурального бело-серого цвета, иногда в черно-белую полоску. И так до середины XVI века. Рассказывают, что однажды у ткача, который делал обыкновенную серую шаль, пошла носом кровь, и он, испугавшись, что испортил шаль, хотел спрятать ее. Но управляющий кашмирского визиря увидел эту шаль и, вместо того чтобы наказать, наградил испуганного ткача. А сам приказал на сером фоне отныне вышивать красные, а затем зеленые рисунки. Так несчастный ткач с разбитым носом, сам того не зная, стал основателем одного из направлений кашмирских шалей — «кани» ...»
— Тебе долго еще? — шепотом спросила я.
— Минут десять. Да, да, я продолжаю! Секундочку! — Никита глотнул воды и снова взял текст.
Тадж Махал
Мне редко удавалось поездить с Никитой по стране. Билеты на самолет и поезд стоили довольно дорого, а платить приходилось бы из своего кармана. Я сидела дома, терпеливо ждала мужа из очередной командировки в Калькутту или Мадрас, а потом жадно слушала рассказы Никиты и пыталась увидеть то, о чем он говорил, — пройти пешком несколько километров через джунгли, чтобы сфотографировать какой-нибудь праздник полудикого племени, расположиться в шикарном номере гостиницы и всю ночь гоняться за огромными шуршащими тараканами, потолкаться на чайном аукционе и нанюхаться восьмьюдесятью сортами чая, побывать в храме, в котором почитают крыс, и увидеть там откормленные экземпляры величиной с огромную кошку.
Никита хорошо рассказывал, а я любила его слушать. Иногда, если мне было трудно представить что- то, я задавала ему вопрос, спрашивала о какой-нибудь детали, и сразу все становилось на свои места.
Когда он вернулся из Морадабада, города, где изготавливают только разную утварь и украшения из меди, то, слушая Никиту, я долго не могла представить себе комнату, в которой выплавляли медные подсвечники. Прямо в полу, в небольшом закрытом углублении, рассказывал Никита, горел огонь....
— А какого цвета был огонь? — вдруг спросила я.
— Зеленого, — сказал Никита, и сам удивился своему ответу. — Надо же, действительно зеленого.
И я сразу же увидела маленькую темную комнатку с каменным полом и двумя горящими и мигающими зелеными глазами, из которых вылетали оранжевые брызги. И двух мальчиков — взрослые в этой комнате не поместились бы, — делающих механически тяжелую работу, трудно дышащих в белесом дыму и сидящих в полутьме, как два маленьких колдуна около груды только что родившихся, тускло поблескивающих, еще не отполированных медных подсвечников.
Единственно непреходящая мечта — поездка в Тадж Махал. На ее осуществление никак не хватало времени, а довольствоваться на сей раз рассказами Никиты я просто не желала.