– Я хочу сказать, – Влад сверкал, как золото на солнце. Ему это шло.
Некоторым людям идет смех, улыбка, счастье. Человек сразу расцветает, становится прекрасен. Не всем идет счастье. Некоторых оно старит. Но сейчас не об этом.
– Подожди, прошу тебя, не говори то, что ты говорил им всем. Пускай эти слова будут только для нас двоих и только о нас.
Девушка куталась в плед, что заранее положил на спинку стула Влад. Он продумал все до мелочей.
– Я никогда и не говорил «им всем», – он сделал акцент на этих словах, – того, что хочу сказать сейчас тебе. Ну, да ладно, – он засмеялся. – Так вот я хочу сказать, что однажды одна раненная птица, уходя из моей квартиры, сжигала на своем пути все мосты, рушила все замки и убивала всех моих солдат. Она была зла, разгневана. И нанесла мне много – много ран. Они зажили, склеились по шву и больше не болят. Тогда я подумал, что никогда не смогу больше полюбить. Но потом я задался вопросом, а была ли эта любовь? Чистая, светлая, настоящая! Нет, это была не она. А знаешь почему? – Влад замолчал, ждал ответа от Даши. Та отрицательно покачала головой, и парень продолжил. – Потому что раны он настоящей любви никогда не прекращают кровоточить. Они не затягиваются со временем. Их не излечить. Так пускай наша любовь будет с нами вечно, чтобы мы никогда не узнали, насколько это больно иметь незаживающие раны.
И они отпили из бокалов темно-красную жидкость.
Влад смеялся, рассказывал что-то, Даша отвечала ему. Затем они танцевали под их песню. Но все это время девушку не покидала одна странная мысль, одна навязчивая идея. Она глубоко задумалась над словами Влада, что раны от настоящей любви не имеют способность самоисцеляться.
Выходит, что она никогда не любила.
Глупо!
***
Такси снова мчалось по шоссе. Город спал. Он устал за день от злых людей, которым всего было мало. Мало денег, мало продуктов в магазинах, мало внимания и заботы. Город больше не мог терпеть этих грязных слов, что люди, не задумываясь, бросали друг в друга, словно снежки. Но этот ком рос с каждой минутой, обещая однажды придавить кого-то.
Этот город был один на один со своей болью, грустью и тоской. И нет ему спасения, нет ему покоя, пока хоть один из его жителей не будет счастлив.
А скоро в этом городе на одно разбитое сердце станет больше, Даша это знала точно.
Глава 12
Темно-синее кирпичное здание встречало гостей яркими вывесками, красным ковром, что застилал ступеньки, и приятным стариком, что вежливо приглашал гостей пройти вовнутрь.
Дворец творчества в этот воскресный вечер был местом притяжения людей со всех концов города и за его пределами. Двери, словно воронка, всасывали роскошных женщин в норковых шубах, их спутников в черных, длинных пиджаках, юных девушек и парней, что мельтешили около входа.
Влад постоял чуть поодаль некоторое время, дожидаясь, когда толпа немного рассосется. Дорога до двери опустеет от автомобилей и их владельцев.
Он шел медленно, внутри бушевало дикое желание сорваться и броситься в другую сторону, поймать попутное такси, забежать в квартиру и сидеть тихо, да так, чтобы никто не нашел. Отключить телефон и напиться. Зачем? Сам не знал! Но так явно будет лучше.
Около входа остановился. Старичок в бардовой униформе улыбнулся, расправив складки около губ. Внимательно посмотрел на Влада, оценивал, присматривался.
– Ваше пригласительное, пожалуйста, – старичок протянул жилистую руку.
Влад достал из кармана пальто кусочек темно-зеленого картона и вложил в ладонь престарелого секьюрити. Тот поднес клочок бумажки к лицу, повертел его внимательно.
– Проходите, пожалуйста, Владислав Мурашов. Ваша семья уже ожидает вас в зрительном зале. Ваше место седьмой ряд, четырнадцатый стул.
Влад кивков поблагодарил старичка, улыбнулся и вошел внутрь здания.
Просторный холл встретил его миллионами ламп. Влад даже прикрыл глаза руками на некоторое время, чтобы не ослепнуть. Было слишком ярко, слишком жизнерадостно, слишком не по-настоящему. Фиолетовый диван стоял в самом центре комнаты, около него разместили несколько журнальных столиков. Чуть поодаль, около стены, возвышались два книжных, деревянных шкафа. Книг там не было. За то было много цветов в разноцветных горшках. Там же стояли автоматы с всякими сладостями, газировкой.