Время от времени Гера настраивался на родную пещеру, проверял, не завершилась ли расшифровка. Когда он улетал, датчики показывали, что осталось ориентировочно от трех до шести часов. Прошло четыре.
Участники сегодня радовали. Статистика почти переведена. Голова лежала на бедре любимого партнера, который хоть и злился, но пальцами аккуратно перебирал Гере волосы, и от случайных прикосновений к коже головы мурашки бежали. Жизнь казалась сказкой.
— Гера, привет. Я тебя не отвлекаю? — в голову влился вкрадчивый голос Эна.
— Да нет, — мысленно ответил Гера.
— Будь сегодня начеку. Кира и Саша меня волнуют. Возможно, поссорятся.
— Понял, — лениво ответил он.
— Спокойной ночи.
— До завтра, — поставил в конце улыбающийся смайлик и сладко потянулся в траве.
Лег на бок, ладонь просунул под Женино бедро, улыбнулся Фиме, сидящей, как изваяние, неподалеку. Закрыл глаза, расслабился. По привычке пробежался по личным кабинетам участников, заметил, что один из них — Рома — все еще не прервал трансляцию, хотя уже три минуты, как время вышло. Решил напомнить, что пришла пора прерываться на ночь. Подключился.
— Ух, ну наконец-то! — услышал радостный вопль.
Рома забросил кастрюлю с салатом в угол, достал из охлаждающего отсека окорок и жадно откусил от него большой кусок.
— М-м-м!
— Зая, смотри! Я — цапля! — балансируя на каблуках, в комнату вошел Воля. Попробовал покрутиться, но потерял равновесие и рухнул на колени.
Партнеры рассмеялись.
— Воля, что ж ты делаешь, ита не маскулинно! Ах Рома, тебе надо худеть! Феминная хрупкость, защитники и очаги! — сильно коверкая голос, театрально выкрикнул Воля.
Гера резко сел — стало очень обидно. Женя прервал монолог и озадаченно на него уставился.
Рома подавился от смеха. Кусочки мяса разлетелись изо рта и прилипли к полу.
— Тихо, Воля… кажется, со мной что-то не то! — картинно задрыгал рукой с окороком. — Я чувствую! Чувствую это! А-а-а, что со мной?! — задергал второй рукой.
— А что с тобой?
— У меня пробуждается феминность!
Участники покатились со смеху.
— Кажется, я сегодня тоже переиграл в самца, мне срочно надо расслабиться. Короче, Рома! Играем! — задорно выкрикнул Воля, ползая кругами. Туфли носком стучали по полу — «тук, тук, тук». — Я буду Герой. А ты — участник, — сел, выпрямился, набрал воздуха и тоненько закричал: — Рома! Диета!!! Выброси окорок! Я поставлю вопрос о твоем исключении!
— Ах-ха-ха, солнышко, хватит, — Рома прильну к партнеру, растрепал его волосы. — Зато Гера мне сказал, что я сегодня молодец. Ах-ха. Жалко мне его.
— Кого? — Воля повернул голову набок и отщипнул зубами длинное волокно мяса.
— Да Геру этого.
— Крысенок, — Женя подполз сзади и обнял за плечи. — Ты чего так нахмурился? Все хорошо?
— Ш-ш-ш! — Гера поднял руку, сосредоточившись на участниках.
— Да ладно, они отличная парочка, — тем временем передернул плечами Воля.
— Все равно. Если бы ты разболтал другим то, что я только тебе доверил, я бы тебя тогда, я бы… даже не знаю. Но гаденько это.
— Да ладно, Гера этого достоин. Зато мы теперь участники, — он накрутил на палец прядь Ромы. — Кудряшечки, любить кудряшки! — в шутку вгрызся в них зубами. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но — спасибо Женечке. Особенно его лисе, — фыркнул Воля, выплевывая волосы. — Вот уж кто за полудохлую животину планету родную продаст. Кстати, надо ему передать, что селезенка готова. Пусть Фимку свою везет.
— Не подавись, — захихикал Рома, забирая прядь назад, — ну так-то да. Интересно, а по этим правилам дурацким меня на пару часов в лабораторию отпустят? Хотя можно и после восьми слетать, никто ничего не узнает. Кстати, чего вспомнил! А помнишь Мирра, ну, того, с… ой, Валя кажется проснулся. Я сейчас!
— Не, это я сейчас! Я пол дня к нему не подходил, моя очередь, моя, и до утра она моя! — участник забуксовал на месте, подрываясь. Туфли с грохотом отлетели в угол.
— Ребят, — Гера не выдержал и всхлипнул. — Вы того… трансляцию. Не отключили…
— Ой! — Воля зажал рот руками и стремительно побледнел.
Изображение дрогнуло и ухнуло вниз — наверное, Рома осел на пол.
Впрочем, участники сейчас меньше всего на свете волновали Геру. Он выпутался из объятий, которые стали казаться резко неприятными, встал напротив партнера, и, быстро-быстро моргая, срывающимся голосом спросил:
— Женечка, ну как же так? Как же так, Женя?!
Глава 12. Про то, как все переругались
Несколько минут партнеры сидели и молча хлопали глазами. Воля то потел, то ему вдруг становилось холодно; где-то на заднем плане громко плакал Валя и пищали панды. Рома схватился за голову и ритмично раскачивался из стороны в сторону.
— Зая, что ты наделал? — всхлипнул Воля. — Зая, ответь!!!
— Не кричи на меня! — всхлипнул в ответ Рома. — Я же не специально! Я привыкнуть все никак к этим трансляциям дурацким не могу…
— А теперь у нас Валюшу заберут!
— Да-а-а-а, — протянул Рома. Лицо его враз исказилось, губы задрожали, глаза покраснели, и Воле стало очень не по себе.
— Ладно, ладно, зая, не расстраивайся, мы сейчас что-нибудь придумаем. Зая, баррикадируемся!
— Да! Давай, ты к детям, я загорожу дверь шкафом! — Рома смахнул слезы и вскочил на ноги. Заметался по комнате, нервно выглянул в окно, плечом уперся в шкаф и затолкал его к выходу. Громкий скрежет перепугал детей, и они закричали с утроенной энергией.
Воля побежал в детскую, наспех перекинул через плечо шарф, сложил в получившийся гамак малышню, и побежал на кухню, готовить смесь.
Рома толкал шкаф.
Воля разлил еду по бутылочкам, но был вынужден оставить их на столе.
— Воля! Снаружи кто-то бежит! — испуганно закричал Рома.
— Валю заберут! Сейчас, я быстро! — в два прыжка настиг партнера, спиной уперся в шкаф и за считанные секунды они дотолкали его до двери и надежно забаррикадировались.
— Уф, — сполз он на пол. — Тихо, не плачь, никому мы тебя не отдадим, — сказал разбушевавшемуся Вале, хотя сам не очень-то верил в собственные слова. Шаги снаружи раздавались все ближе, и ближе; вот скрипнуло крыльцо — а Воля все крепче вцеплялся в шарф с детьми, и все сильнее прижимал к себе ребенка, и от отчаяния хотелось плакать. Рома, мрачный и поникший, боком вжался в Волю; обоим было нечего сказать.
Малыш кричал, в дверь забарабанили.
— Заберут, — совсем расклеился Воля, и на мягкую шубку пандят закапали соленые капли.
— Т-с-с, зая, тихо, — Рома напряженно вслушался. — Похоже, у нас не забрать ребенка пришли. А еще одного принесли.
— А? — сейчас только Воля заметил, что Валя молчит, а детский крик все равно не прекращается. Он определенно исходил с другой стороны двери. — Зая, толкаем обратно!
Шкаф отъехал в сторону; партнеры едва успели отскочить, чтобы их не пришибло дверью. В дом залетел Кира — запыхавшийся, с выпученными глазами, грязный и весь в крови. Казалось, что он ничего соображает; сосед молча сунул верещащего Мела Роме, захлопнул дверь, в одиночку задвинул ее шкафом, после зажался в угол, сполз по стене и мелко затрясся.
Воля переглянулся с Ромой — оба ничего не понимали.
— Что случилось?
— Ты ранен!
— Кира, ты как?
— Так, Воля! Дети на тебя, а я разведу успокоительное. Кира, вставай, тебе надо в ванну, Воля, принеси био-пастыри, — быстро вернул самообладание Рома.