– Выходите по одному. Детей выпускайте первыми. Если будете вести себя тихо, мы вас не тронем. Считаю до десяти. Раз…
– Стой! – крикнул я ему. – А что будет, когда посчитаешь? Ты не сказал.
И неожиданно для самого себя я захохотал.
– Лучше бы тебе этого не знать, – ответил Ратмир и грязно выругался. – Два!
Я передал один бронежилет Смирнову.
– Три!
Мы надели бронежилеты.
– Четыре!
Петя перекинул ремень автомата через плечо.
– Пять!
«Держитесь все сзади, за мной и дядей Сашей. Стреляй, только если нас убьют, понял?» – сказал я Пете.
– Шесть!
Мы перетащили Мураховского и ученого в оружейную.
– Семь!
Дети закрыли решетку снаружи.
– Восемь!
«Теперь уже никто и никогда не откроет эти замки», – сказал Гриша.
– Девять!
«Лучше бы их все‑таки убить», – сказал Смирнов, передергивая затвор автомата и показывая на связанных.
– Десять!
«Жаль, что ты женат, – сказал я Смирнову. – Вы бы с Анфисой составили хорошую пару».
Двери затрещали от удара в них чем‑то очень тяжелым.
– Ну все! – сказал я. – Осталось немного. Не бойтесь. Они не знают про автоматы. Как только двери выломают, мы с дядей Сашей идем прямо на них и стреляем без предупреждения. А вы, пацаны, не высовывайтесь. Понятно? Прорываемся к избам и освобождаем женщин с детьми.
– И папу! – сказал Петя.
– Да, и Дивайса. Конечно! – сказал я, на самом деле совершенно забыв о хвастуне.
После очередного удара тяжелым предметом полетели осколки камня и кирпичная пыль. Пробить стальную дверь им, может, и не удастся, но вывалить ее внутрь – вполне.
– Так, дети! Пока не началось. Чего еще я не знаю? Какие еще секреты вы скрываете? Рассказывайте! Это важно.
– Нет… – сказали мальчишки. – Ничего. Больше ничего. Никаких секретов.
– Что еще сказал блондин? Тот солдат. Что он сказал про Адамова?
Стоял невообразимый грохот выламываемых вместе с косяком дверей. Рычал Ратмир, орали охранники. И нам приходилось кричать, чтобы слышать друг друга.
– Ничего, дядя Ваня! – крикнул Петя, прижимая к груди автомат. – Он только улыбался, как тихий, у которого высокая температура, и повторял слова Анжелы. Мне кажется, он их не понимал. Повторял, как магнитофон.
– Ты видел магнитофон? – удивился я.
– Да, у Гриши дома есть. «Юпитер», с большими бобинами. Только звук плохой – лента уже очень старая.
Дверь со скрежетом упала на шкаф и подвинула его. Завизжали и заскрипели по деревянному полу ножки столов, составлявших нашу баррикаду. Охранники с криками раскачивали бревно и пробивали себе дорогу к нам.
Вдруг в просвете я увидел нацеленный на нас арбалет.
– Смирнов! – крикнул я, поворачиваясь к детям и сбивая их с ног на пол.
Смирнов нажал на курок.
Раздался оглушительный треск автоматной очереди. Над головами со свистом полетели щепки и куски отколотых пулями кирпичей.
– Идиот! – заорал я. – Куда стреляешь?
Но когда я взглянул через плечо в сторону входа, арбалета уже видно не было.
– Вперед! – прокричал я и ломанулся через столы в проход.
14
На земле перед домом распластались, накрыв головы руками, человек шесть бойцов. Некоторые успели заползти за брошенное бревно. Один из бойцов, возможно, тот, что целился из арбалета, лежал лицом вниз на пороге. Затылка у него практически не было. А была вместо него каша из крови и мозгов. Чуть в стороне на спине лежал тот парень, что бледнел, когда убивали Тэга. Он прижимал руки к кровавому пятну на животе и широко открывал рот, как будто ему не хватало воздуха.
– Фликр! – крикнул я.
А может быть, и не крикнул. Может быть, этот крик раздался только в моей голове. С этого момента все происходило так быстро, что местами я не успевал осознавать.
– Дядя Ваня! – закричал Гриша. Этот крик был реальным. Это точно.
Я оглянулся – метрах в семи справа, стоя на колене, Ратмир с резаной раной на лице целился в меня из электрического футляра. Я вскинул автомат, но не мог нажать на курок. Пальцы не слушались.
И вдруг футляр исчез из рук Ратмира! И в то же мгновение появился в вытоптанной траве у меня под ногами. Я едва не споткнулся об него. Я сделал два шага вперед по направлению к Ратмиру, понимая, что надо стрелять, но по‑прежнему просто не мог этого сделать. Передо мной был безоружный человек.
Однако в следующую секунду обожженный выхватил из ножен тесак, и я нажал на курок. Мое тело дернулось от отдачи, а тело Ратмира – от нескольких кусков металла, влетевших в него почти в упор.
– Дядя Ваня! Дядя Ваня!
Каким‑то боковым зрением я видел Гришу и Мишу, пытавшихся растормошить меня и сдвинуть с места, но не мог оторвать взгляда от тела Ратмира, неловко вывернутого на земле в нескольких шагах от меня.
– Дядя Ваня! Туда! – крикнул еще раз Миша, и я очнулся и побежал к ближней избе.
Это была изба Смирновых. И сам Смирнов уже взбегал по ступенькам на галерею. Охранников на галерее не было. Ни перед избой Смирновых, ни перед Катиной, ни перед камерой Дивайса.
«Убежали?» – подумал я.
– Дядя Ваня! Они внутри! Солдаты внутри! – кричал Миша.
Смирнов вскинул автомат.
– Стой! – закричал я, бросился к нему и сбил его с ног.
У него было совершенно безумное лицо, и я прыгнул ему на грудь, схватил за рубашку на груди – пуговицы полетели в стороны – и несколько раз встряхнул.
– Стой! Не стреляй! Не стре‑ляй! Понял? Там твоя жена! Ребенок! Ты что?
В глазах Смирнова появился свет понимания, и я отпустил его.
И тогда стал слышен голос изнутри.
– Бросайте оружие! – крикнул мужчина. – Иначе мы убьем их.
– Убьем! – раздался крик и из соседней избы, где находились Катя с Ирочкой.
Нужно было подумать. Я оглянулся, не бегут ли к нам другие бойцы. Но никого не увидел. Двор инкубатора будто вымер. У ворот за телегами прятались те, кто охранял вход. Где были остальные, я не знал, да и гадать об этом было некогда.
– Тронете хоть пальцем, – крикнул я, – разделаю на бифтешкс!
В ответ раздался жестокий стальной хохот. Мне показалось, я узнал голос. Смеялся тот самый блондин с квадратными плечами и ледяным взглядом. Неужели это он каких‑то полчаса назад сообщил Пете способ, каким мальчишки могли во много раз увеличить свои способности?
– Тронешься с места, вырежу сердце у младенца! – прозвучало в ответ. Да, это был голос квадратного блондина.
– Убью! Сволочь! – закричал Смирнов.
– Что делать, пацаны? – спросил я тихо.
И буквально в следующее мгновение на галерее раздался дробный стук. На доски настила прямо из воздуха посыпались ножи, арбалеты и несколько стальных дротиков. Дети переместили оружие из рук охранников с тем же успехом, с которым Миша удивлял меня исчезновением пластиковых шашечек.
– А теперь – приготовьтесь, дядя Ваня! У вас несколько секунд, – сказал Миша, выводя Гришу вперед. – Сейчас мы откроем дверь, и охранники будут улыбаться, как будто им подарили нового плюшевого мишку. Постарайтесь успеть, пока они будут чувствовать, что оказались дома.
– Стрелять в тихих? – не поверил я своим ушам.
– Это только видимость, – сказал Петя.
– Да, но… – Однако я не стал вдаваться в философскую подоплеку этого вопроса, а просто подозвал Смирнова, и мы заняли позицию.