– Ваня, я тебя что‑то не пойму. То ты против того, чтобы их убить, то против того, чтобы их отпустить. Ты помолчи немного и подумай. А я послушаю Тэга.
Я замолчал, хотя внутри все кипело от ощущения, что события развиваются неправильно.
– На берегу озера, – сказал медленно Тэг, – мы обеспечивали работы, которые шли на дне озера.
– А что там, на дне? – спросила Анфиса.
– Мы и сами не знаем. Это правда. Вроде как там раньше были склады боеприпасов. После Переворота забили ключи, и они ушли под воду.
– Но боеприпасы не действуют. Зачем их искать?
– Да там и нет никаких боеприпасов. Песок, ил, растительность всякая. Даже следа от складов не осталось. Но наши там роют, достают из‑под воды грунт и везут к полковнику.
– В инкубатор?
– А ты сообразительная, – печально усмехнулся Тэг. – Ну да, в инкубатор.
– Зачем полковнику грунт со дна озера? Он что, уран ищет? Или золото с алмазами?
– Нет никакого урана. Ничего нет. Никакого оружия. И золота с алмазами нет.
– Так зачем ему это? Неужели никаких соображений? Никаких слухов?
– Ну, говорят… – Тэг поежился и оглянулся, как будто даже здесь боялся, что полковник услышит его. – Говорят, что на этих складах он впервые увидел Анжелу.
– Анжелу! – в каком‑то восторге воскликнула девчонка и оглянулась на меня с видом «ну я же говорила!». – Анжелу… И что? Что он там увидел? Что говорят?
– А этого никто не знает. Ничего не говорят. Правда.
– Хорошо! – Анфиса взволнованно прошла по маленьким сеням до стены и обратно, переступив по дороге через ноги связанных. – Значит, Бур видел там Анжелу и теперь роет землю в нетерпении… Понятно. То есть ничего не понятно. Ладно, а где он сам? Как его найти?
– Давай карту, покажу. И воды.
– Сейчас.
Анфиса вошла в избушку и вернулась с кружкой воды и зеленовато‑серым глянцевым листком, испещренным надписями, разноцветными линиями и пометками, сделанными от руки зеленой шариковой ручкой. Я узнал этот листок, хотя и не видел его никогда. Зато видел его родных братьев из атласа автодорог Подмосковья, который мы с Надей нашли у Анфисы в квартире. Я вспомнил, как мучился, пытаясь разгадать загадку вырванных страниц (по нумерации не хватало двух, а фактически вырвано было четыре), и как решил, что на развороте, очевидно, была реклама. Извернувшись и заглянув за оборот листа, я убедился, что был прав на сто процентов. Две недостающие страницы занимала реклама МТС. Оператора мобильной связи. Ирония показалась мне даже слишком очевидной.
– Вот здесь, – стал объяснять Тэг, с жадностью выпив всю воду (я взял у него пустую кружку и, не спрашивая разрешения, пошел за водой для лопоухого), – видишь, озеро в виде человеческого эмбриона. Это старая карта, и сейчас озеро гораздо больше и выглядит совсем не так. В смысле по форме совсем другое… Мы находимся где‑то здесь. У тебя тут ручкой помечено. Правильно?
– Правильно, – ответила Анфиса нетерпеливо. – Ну и?
– Значит, берег, с которого ныряют на дно, должен находиться где‑то здесь. Тут вот, видишь, квадратики. Бл…, не разберу! Масштаб слишком мелкий.
– Сейчас! – обрадовался я. – Сейчас принесу.
Я сбегал за картой, которую мне одолжили в читальном зале, и Анфиса стала под руководством Тэга чертить на ней. «Ну что ж, – подумал я, – остается надеяться, что девушка из библиотеки простит меня».
Когда маршрут был прочерчен и Анфиса узнала, как охраняется дорога от озера к инкубатору, она спросила:
– А что это за инкубатор? Кого он там разводит? Страусов?
– Этого мы не знаем, нас туда не пускали. Но мне кажется, не страусов, – ответил Тэг. – Мне кажется, он там разводит людей.
– Людей? – воскликнул я.
– Людей… – задумчиво произнесла Анфиса, и мне показалось, что у нее по этому поводу есть кое‑какие соображения. – А вы, что вы делали здесь в лесу? Про инкубатор вы ничего не знаете, что достают из озера, тоже не знаете. А кто знает?
– Бур знает. Может, Мураховский знает.
– Мураховский? – воскликнула Анфиса. – Он тоже жив?
– Да. Только после того случая у него с головой совсем уже плохо. Не дружит он теперь с головой.
– Мураховский, значит. А вы, значит, ничего не знаете?
– Не знаем! Подумай, кто с нами делиться будет? С тобой сильно делились секретами, когда ты в «Прыгающем человеке» работала? Мы охраняли, следили, чтобы вокруг никто не шарахался. А когда увидели тебя, сразу подумали, что тебя кто‑то прислал, что ты теперь на каких‑то гадов кретинских работаешь, и пошли тебя искать. А тут – этот, рюкзачник. Решили и его прижать.
– Бур знает, что вы меня видели?
– Нет, мы хотели сами тебя выловить и сделать ему сюрприз.
Анфиса внимательно посмотрела на толстого.
– Ладно, поверю, – сказала она. – По куску сыра с сухарями вы заслужили.
Через полчаса, собравшись и покормив Хэша и Тэга, мы вышли из избушки с рюкзаками за плечами.
– Если Бура там нет, я вернусь и убью вас, – сказала Анфиса бойцам вместо прощания. – Не возражаешь, Ваня? – спросила она у меня.
Я понял, что она очень взволнованна, и решил никак не реагировать на ее слова.
– Между прочим, – сказал вдруг Тэг из сеней, и мы на секунду остановились, чтобы выслушать его, – между прочим, мама называла меня Иваном. Ваней. Как этого придурка с рюкзаком… Хотя вас это в принципе не касается.
Часть третья
1
– Анфиса, ты когда‑нибудь убивала человека? – спросил я.
Двигаясь на северо‑восток, мы отошли от избушки с полкилометра, не больше. В лесу стояла тишина. В том смысле, что не было никаких звуков, связанных с человеком. Зато, несмотря на сентябрь месяц, на все голоса пели птицы. А до Переворота, я это хорошо помнил, птичье пение в подмосковных лесах прекращалось где‑то в середине лета. Стучал дятел, извлекая из какого‑то звонкого дерева довольно мелодичный звук. Раз или два неподалеку раздался треск ломаемого сухостоя, я испугался и остановился, но Анфиса успокоила меня, предположив, что это олени. «Это территория Тэга и Хэша. Другие охранники появятся здесь не раньше чем через сутки, когда поймут, что с Хэштэгами (правильно я говорю? – улыбнулась она) проблема».
Комаров было меньше, чем ночью, но все же достаточно. Ненавижу комаров. В особенности в сочетании с паутиной, налипающей на вспотевшее лицо и шею. Да, лес – развлечение не для меня.
Однако в это утро я почти не обращал внимания ни на паутину, ни на кровососущих. Я чувствовал, что я изменился. Даже осанка, несмотря на ушибы, стала другой. «Интересно, что сказал бы Василий Николаевич, мой тренер, увидев меня сейчас?» – подумал я и посмотрел на опухший правый кулак с кожей, содранной на фалангах пальцев.
Как только мы вышли на поиски инкубатора, я стал сводить воедино все, что узнал ночью и сегодня утром. Пока что было ясно следующее:
1. Анфиса ищет полковника Бура.
2. Полковник Бур, которого все считали мертвым, – жив.
3. Полковник построил какой‑то инкубатор на территории Тихого мира.
4. Полковник делает нечто бессмысленное – поднимает ил со дна озера и возит его в свой инкубатор.
5. Анфиса знает об Адамове то, чего не знают другие.
6. Бойцы из Сектора тоже знакомы с Адамовым и смертельно его боятся.
7. Полковник утверждает, что видел Анжелу.
8. Анжела существует.