— Э-э-э.
«Вот тебе и «э». Приучил вас микада молоко шилом хлебать».
Вовка аккуратно положил палочки, где лежали, поднялся, попросил извинения — и к шинели.
— Наши захвати, — догадался Герка, за чем он пошел.
Возвратился Шрамм с ложками. У него деревянная, большая. Настоящий уполовник.
С ложками дело пошло веселее: не успевают хозяйки закуску подтаскивать. Они с удивлением и восторгом смотрели на трех русских, споро управляющихся с едой, цокали языками, переговаривались по-своему.
— Давай моя попробуй, — попросил один из японцев.
Вовка тщательно вытер ложку салфеткой, подал. Японец зачерпнул ее полную рису, высыпал в рот, жмурится.
— Шибыка еруси.
— Понравилось, самурай? — ляпнул Шрамм.
Японцы помрачнели.
— Наша самурай нету. Наша много-много на водонакачика работай есть. — И, тоже вытерев ложку, протянул ее Вовка.
— Ну, ты не обижайся, брат. Я ж не знал. А ложку, слышь, дарю насовсем. На память. Вакаранай? Я тебе — ложку, ты мне ваши спицы. Мы тоже сыны рабочих. Понимай? Хочешь сигареты впридачу? Пачку. Ну, две.
Японец улыбнулся:
— Моя шибыко еруси все понимай. Сыпасибо ложка, сыпасибо сигаретту, дурузья. Моя война нетту, моя русыких убивай нетту есть.
Домой возвращались навеселе, без ложек, шелка и сигарет. Все до пачки раздарил «коммерсант».
— Что я майорше скажу? — сокрушался Сергей.
— Скажешь, встреча прошла в теплой и дружеской обстановке. Скорей выгонят.
Любовь Андреевна и верно нажаловалась мужу на ординарца. Вызвал майор Сергея на улицу.
— Докладывай, где был. Рассказал.
— Молодцы. Правильно сделали. Лучше обмениваться ложками, чем пулями. Помешалась на шелке дарданелла. И как ее перевоспитать? С Германией справился, с Японией — с бабой не могу.
— Отпустите меня в эскадрилью.
— Живи. Не обращай внимания на ее фокусы.
16
Жил. По утрам, когда дремотную тишину городка взъерошивал рокот моторов, Сергей выходил на улицу и слушал эту бодрую перекличку сильных машин. Иногда он отпрашивался у майорши на целый день и с вечера убегал к Герке с Вовкой в их уютную и жарко натопленную казарму, выпрашивал у старшины эскадрильи комбинезон напрокат, заночевывал, чуть свет поднимался вместе со всеми, напяливал пахучую спецовку, лез вперегонки на грузовик и падал на заиндевелое сиденье.
В январе разыгралась в снежки мягкая сахалинская зима. Поднимется ночью, швыряет, швыряет, швыряет пригоршнями, все залепит, завалит, к утру спрячется за сопки и посмеивается солнышком.
Дорога на аэродром юлила между снежных валов, от грейдера настолько высоких, что даже шапок из-за них не видать. Едешь, как в тоннеле. Встречным машинешкам разминуться негде. Воткнется какой-нибудь порожний зис носом в сугроб, переждет, потом и пятится назад, отфыркиваясь от залепившего все глаза-фары снега.
Над ангаром лениво покачивался полосатый флюгер, неведомо за что про что прозванный шпионом.
— Из зебриных шкур шьют, — начинает очередную лекцию Шрамм, а то что-то запозевывали все. — Специально для пешкодромов закупают у Африки. Африка — это государство такое есть в Южной Америке. А Южная Америка — это где Северная, так напротив через дорогу.
— Ты про зебру, Вовик, про зебру давай, — просят его.
— Зебра раньше, в доисторическую эпоху, была тигрой и дышала жабрами. Потом в эпоху эволюции стала домашней кобылой, но в эру цивилизации человек почти полностью истребил ее истребителями в погоне за дармовым пижамным материалом.
Грузовик почтительно сбавил скорость и, как на цыпочках, запробирался вдоль торжественно выстроившихся истребителей в белых косоворотках чехлов, застегнутых на все пуговицы. Механики на ходу спрыгивали каждый против своей машины, ныряли в каптерки за инструментом: завтра групповой вылет, все гаечки проверить, подкрутить, подвернуть нужно.
— Волох, ты опять с бесплатным приложением сегодня? Поможете моему отче винт сменить.
Это командир эскадрильи лейтенант Солдатов в неизменной куртке на молниях уже тут. Вот не спится человеку. А ведь Герой Советского Союза. И что в нем геройского? Обыкновенный русский. Из-под фуражки пучок соломы, не волосы, торчит. Нос в конопушках. На дворе январь, у него нос как воробьиное яичко. Бушуев, когда в верхах кто-то запротестовал было против назначения Солдатова на должность командира эскадрильи (молод, дескать, звание не ахти какое, лейтенантишко), тремя словами убедил полковника:
— Летает, как утюг.
— Товарищ лейтенант, ну походатайствуйте перед майором за меня. Прошусь, прошусь…