Сергею некуда деть руки. Обычно говорят: без чего-нибудь как без рук, а тут они наоборот лишние. В карманы пальто спрятать — армейская выучка не позволяет. За спину заложить? Так он не дед, чтобы на поясницу их класть. Вдоль туловища опустит — тянут, тяжелые. Из-за этих рук и знакомство не клеится. Идут, молчат.
— Послушайте, а вы и провожать не умеете.
— Я? — смутился Сергей. — Почему?
— Хотя бы спросили, как меня звать.
— Допустим, спросил.
— Клавка.
Так и сказала: «Клавка» — и все. Простячка. С этакой внешностью? Сомнительно.
— Разрешите, я понесу, — тронул он сверток с туфлями, то и дело ускользающими из-под Клавкиного локотка.
— Не возражаешь? — она подхватила Сергея под руку. — Расскажите о себе?
— Родился да и живу пока. Работаю.
— И все? А поседели почему?
— Да… По дурости.
Цеплял, цеплял слово за слово — разговорился. Полет на хвосте истребителя Сергей выдавал уже с прилагательными и междометиями. Клавка ахала.
— Ой, я умерла бы со страху…
Вся Сережкина жизнь уместилась в недальнюю дорогу от клуба до Клавкиного дома. Стоят, выжидая, кто первый скажет «до свидания». По небу неслись белые облака, и луна то гасла, то вспыхивала в разрывах между ними.
— Интересно, когда долго смотришь, кажется, луна поднимается и поднимается куда-то вверх, а все такая же: ни больше, ни меньше. — Клавка прикрыла варежкой зевок. — Не в училище — до утра любовалась бы.
— А в каком ты?
— Да… В педагогическом. Дошкольном. В институт не попала, так теперь детишек нянчить учусь. Сережка… Ты посмотри-ка: ни в одном окне света нет. Пошли скорее!
— Еще куда?
— Ко мне в гости. Идем. Наш праздник сегодня.
— А мамаша не погонит нас обоих?
— Мамаша далеко отсюда. Я на квартире живу. Комнату родичи для меня сняли на пятом этаже, чтобы в окно кто не залез. Чудаки.
Клавка осторожно открыла дверь подъезда.
«А не повернуть ли обратно, — Сергей даже дыхание затаил. — С первого вечера и сразу к себе тянет. Та еще, видать, девушка».
На последней площадке под ноги попалась выбитая керамическая плитка и загремела вниз.
— Тише ты! — шикнула Клавка. — Хозяйку разбудишь. Сюда, сюда. — Она нащупала его руку, протащила на буксире через одну дверь, другую.
И щелкнул выключатель. Свет розовый, приятный. Комната чистая. Обстановка не сказать, чтобы богатая, но ничего. Приемник, коврик на стене, кровать никелированная. Подушки пирамидкой.
— Разоблачайся.
Клавка надела фартук, повязалась по-деревенски косынкой и еще больше похорошела.
Сергей косил одним глазом на хозяйку, другим на стол. На столе появилась колбаса, яблоки, банка сардин. Под ложечкой заныло.
— Скоро я управилась? Вот так. Выпьем? За неутомимых тружениц в быту и на производстве. 8-е марта сегодня или не восьмое?
Тенькнули рюмки.
— Мне много нельзя. Не пью, — заотнекивался Сергей.
Клавка расхохоталась.
— Да уж мужчина ли ты? Не танцуешь, не пьешь…
После третьей рюмки Сергей поднялся:
— Я, н-наверное, п-пошагаю.
Клавка усмехнулась:
— Ложись спи, пошагаешь. Утречком уйдешь пораньше.
Она смахнула влажной тряпкой пыль с пола, бросила на него матрац, на матрац подушку, обдав воздухом, разостлала простыню.
— Это мне?
— Тебе. Не рассиживайся. Мне на занятия к восьми.
— Хм. Не боишься, оставляешь? Вдруг я на тебе… женюсь.
— Нет, не боюсь. Спокойной ночи. — И выключила свет.
Проснулся Сергей — дрожит. Не может сообразить, где он. В окне над занавеской звезда. Чуть слышно маленькие часики чакают. Дамские. Вспомнил: у Клавки.
И остальное вспомнил. Укрылся с головой простыней — не согреется никак. Решительно поднялся, подошел к кровати. Поискал край — свободный.
Откинул одеяло, прилег. Молчит. Потормошил за плечо. Плечо круглое, теплое.
— Клава…
— М?
— Спишь?
Молчит. Зевнула.
«А-а, в крайнем случае женюсь потом».
Сергей порывисто обнял ее и… очутился на полу.
Вспыхнул ночник. Клавка, оторвав вешалку, сорвала с гвоздя пальто, бросила Сергею, все еще сидящему возле кровати.
— Убирайся.
— Клава…
— Что: Клава? Думаешь, если пригласила, так и все можно?
— Ну, извини. Хочешь, я и правда женюсь на тебе?
— Не хочу. Одевайся и уходи. Я думала, ты не такой, как все, а ты…
Клавка вот-вот разревется. Она села к столу. Усталая-усталая. Будто смену камни ворочала.
— Может, встретимся, все-таки завтра? — мямлил Сергей.