Первое, что увидел Олби поутру, это ускользающий хвост. Взревев, подобно реактивному самолету, омега кинулся за коварным самцом, столь подло уползающим, пока он спит.
— А ну, стой! Куда!?
— Мы тележку забыли! — совершенно спокойно произнес Ри. — А еще у тебя, кроме подозрительных банок с белковой дрянью для качков, ничего нет пожрать.
Вид у альфы был укоризненный. И даже немного обвиняющий.
— Я тебя что — еще и кормить должен? — от подобной наглости Олби застыл на месте, только хвост нервно шебуршал по полу.
— Нет, ну что ты, я, конечно же, всегда ношу еду с собой! — ехидно ответил альфа, Олби уже открыл рот для гневной отповеди, как вдруг почувствовал, что что-то не так. Очень сильно не так.
— Ах ты гадина! Ты что натворил? Ты меня вчера запечатал? — взвыл омега не своим голосом, вертясь вокруг своей оси и ощупывая интимные места.
— Э… я не помню… — Иори разом растерял всю свою уверенность.
Вчера во время соития — первого соития за всю его жизнь, не считая акта альфаложества, но это ведь совсем другое — ему было настолько хорошо, что мыслительная деятельность прекратилась практически полностью. Конечно, запечатать омегу без его согласия было не самой лучшей идеей, но должен же был альбинос понимать, что требовать какого-либо контроля над инстинктами в первый раз просто глупо!
Олби, наконец, нащупал все, что нужно. Отверстие оказалось наглухо запечатано(2). Тихонько подвывая от злости, он метнулся к аптечке. Там хранились некоторые средства, призванные помочь в подобной ситуации, змей схватил баллончик со спреем, с ужасом думая о том, что оплодотворение уже могло произойти… кажется, есть какие-то таблетки для мини-аборта… но этих препаратов он у себя не хранил — не для чего — значит, надо сползать в аптеку…
— Не смей!
Олби поднял голову и уперся взглядом в весьма решительно настроенного любовника.
— Воспользуешься этой гадостью — и я больше к тебе и близко не подползу!
— Ты охренел, да? — прошипел Олби, скалясь, но кинуться не решился, все-таки альфа ему очень нравился. — Что мы будем делать с яйцами?
— Как что? У тебя какой вид? Яйцеживородящий?
— Яйцекладущий! — прошипел Олби. — Я не собираюсь возиться с сопляками! Я работаю, неплохо зарабатываю и не собираюсь бросать все из-за глупого весеннего залета! Я, между прочим…
— А мне плевать! Не хочешь от меня яиц, значит и меня рядом не будет! Пустоцвет!
Выяснение отношений перешло на повышенные тона, когда собеседники орут, но вряд ли слышат друг друга…
— Зато я, в отличие от некоторых, не нищеброд! — выкрикнул омега, зверея.
— Да и пошел ты нахрен! Иди ищи себе такого же яйцененавистника! — Иори с удовольствием хлопнул дверью так, что чуть не вынес коробку.
Олби, тихо матерясь, сделал несколько кругов по опустевшей квартире, со злости стукнул рукой по стене. К несчастью, именно в ней находился злосчастный баллончик, позволяющий растворить пробку альфы. Неслабый удар сплющил тонкий металл, во все стороны брызнула пена, и, уже орущий в голос, Олби еще минут двадцать оттирал резко пахнущую жидкость со стен.
Когда омега дополз наконец до аптеки, фармацевт, сочувственно блестя очками, сообщила ему, что все растворители действуют не позднее двенадцати часов после полового акта. Олби кисло признался, что прошло гораздо больше.
Таблеточки, как оказалось, можно принимать, только если нет пробки. Итого, единственным вариантом для Олби становился аборт. Чертыхаясь и поминая неласковым словом ебливых альф, альбинос пополз на работу.
Вечером вместо того, чтобы зависнуть в каком-нибудь баре или клубе, Олби шерстил интернет на предмет абортариев и абортов. Где, когда, почем… Весь день его преследовало отвратительное настроение: коллеги заметили изменения в запахе, недвусмысленно сообщающие об успешном оплодотворении, и, зная об ориентации альбиноса, недоуменно на него косились. Это надо же было так влипнуть! Хотя, родители, наверное, обрадовались бы… Да и змейки от Иори, с его необычной — бирюзовой — окраской, были бы интересные… В час ночи Олби понял, что вот уже несколько часов сосредоточенно просматривает сайты про беременность и кладку и уже успел выбрать три наиболее подходящих варианта ареалов для малышей: недалеко от дома и не очень дорого… С раздражением захлопнув крышку монитора, пообещал себе завтра же отправиться в ближайший медцентр и произвести чистку.
Но назавтра ничего не вышло: на работе его завалили заданиями, даже на перерыв вырваться не удалось… Вечером Олби поклялся себе страшной клятвой послать всех нахер, выделить время и хотя бы записаться… Пришлось утешать себя тем, что «мое слово! Сам дал, сам вернул!», потому как вечером прямо к порогу офиса приволокся Иори, всучил обалдевшему Олби авоську с фруктами и витаминками для яйценосящих и… У обоих опять что-то случилось с крышей: Олби снова начал пахнуть, хоть врачи по всем каналам рассказывают, что так не бывает, а Ри совершенно потерял голову от вожделения.
Наглухо закрытый яйцеклад немного остудил их пыл, но Олби быстро пришел в себя и поспешил воспользоваться ситуацией, оприходовав несколько растерявшегося альфу.
Утром жизнь казалась вполне сносной штукой. Конечно, мерзкий альфа все испортил: завел разговор о кладке. Олби вновь, уже спокойнее, изложил свою позицию.
— Ну, ты мог бы хотя бы попытаться прислушаться к моему мнению! — упрямо сказал Иори.
Олби оскалился, что, впрочем, не произвело на нахала ни малейшего впечатления, и раздраженно произнес:
— Я не могу себе позволить отпуска по уходу. Хочешь яйца? Хер с тобой, но тогда и сидеть с ними будешь сам!
— Отлично, — альфа был совершенно спокоен, — заключим партнерское соглашение?
— Договорились! — прошипел омега, досадуя на то, что ему достался невероятно упертый консерватор. — Но, чур – кладку только одну! У меня, между прочим, ни у кого из родни меньше десяти не появлялось!
— Хорошо… Здорово, значит, у тебя много родни? — чему-то обрадовался альфа.
— Слишком много! — процедил омега, припоминая вредных сестриц и мерзко-самодовольных братьев-омег, только и говорящих, что о своих змеенышах.
Сестры регулярно интересовались, когда же Олби притащит своего партнера: «Ну, хоть и из этих… Но он же должен быть? Где он? Почему прячешь?» Братья глядели на Олби с показным сочувствием и тщательно припрятанным превосходством, пополам с брезгливой жалостью. «Так и останется бобылем! Ни партнера нормального, ни деток… разве на ЭТИХ можно положиться? Вот случится беда (не дай Солнце, конечно!), так никто и стакана воды ему не подаст!»