Мокрые глаза, барабанная дробь пальцами правой руки, застывшая мимика лица, взъерошенные волосы, размазанные по лицу губная помада, тени и тушь: именно в таком виде застала Леночка маму.
Что она могла сказать, объяснить?
Да ничего.
– Я люблю Сашу.
– Кого? А, Сашу! Сашу ты любишь… А меня? Тебе всего пятнадцать лет. Я воспитываю тебя одна, специально была предельно откровенна, чтобы ты избежала моей участи. Именно участи, а не судьбы. Знаешь, дочь, это совсем невесело, жить одной и знать, что будущего для тебя не существует.
– Мы предохраняемся.
– Что! Что ты сказала, предохраняетесь? Ты и про это знаешь? Откуда, кто тебя просветил?
– Прочитала. Саня книжку принёс, мы её вместе изучали. Могу дать почитать.
– Книжку. Боже мой, ты хочешь, чтобы меня лишили родительских прав? И давно вы это… того, давно?
– Ну, где-то месяц. Он хороший.
– Да, твой папа, твой папочка тоже меня любил. И что! А его родители не любили меня. И тебя тоже не полюбили.
– Не надо плакать, мам, я же у тебя серьёзная, самостоятельная. Обещаю – проблем не будет. Сначала окончу школу, поженимся, тогда о детях будем думать.
– А его родители знают, чем занимается их мальчик? Кто они?
– Папа инженер, мама врач.
– Вот! А твоя мама никто, понимаешь ты это! Вам не позволят быть вместе, как в своё время поступили со мной. Я не хочу, не хочу тебе такой доли. Что ты со мной делаешь, что!
Леночку мама посадила под домашний арест. Думала, что предпринять, целую неделю.
Всё это время Сашка прыгал под окном, посылал воздушные поцелуи. Запрет родительницы нарушить не решился.
Нужно было срочно решать, что делать. Приемлемого выхода не существовало.
Леночка вела себя как взрослая женщина: уверенно и твёрдо сообщила маме, что вмешательство в её личную жизнь ничего не изменит.
– Ты не сможешь контролировать меня вечно. Я люблю Сашу, поэтому буду делать так, как нужно моему мужчине.
– Какому мужчине, Леночка! Он ребёнок.
– Не важно. Он человек ответственный.
– Тогда я иду к его родителям! Адрес.
– Челюскина десять, пятьдесят вторая квартира. Фамилия Брагины. Игорь Леонидович и Анна Анатольевна. Я пойду с тобой.
– Как хочешь. Интересно, как ты запляшешь, когда они пошлют нас к чёртовой матери.
– Пусть будет так. Они не могут запретить нам любить друг друга. Я должна предупредить Сашу, мне с ним необходимо поговорить. Отпустишь?
– Иди. Но никакого… никаких… только поговорить.
– Хорошо.
Леночки не было дома около часа. Настроение девочки не изменилось: она была оживлена и явно довольна.
– Саша согласен, сегодня он поговорит с родителями, потом придёт и расскажет.
– О чём он собирается разговаривать, спросит разрешения спать с тобой? Кажется, я с ума сойду. Ты соображаешь, чем это может для вас, для нас, закончиться? А если его родители в школу сообщат? Тебя исключат.
– Ну и пусть. Лучше так, чем жить без Саши. Но с какой стати? Я учусь на четыре и пять, ничего не нарушаю. Какое кому дело, чем я занимаюсь после школы? Это моё личное дело.
– Как бы ни так. Вовсе не личное. Какая же я дура, доченька! Просто сумасшедшая. То, что я сейчас делаю, называется совращение малолетних, сводничество. Это преступление. Меня посадят, лишат материнства, а ты вместо любви окажешься в детском доме. Я руки на себя наложу.
– Даже не думай. Если ничего не получится, я согласна ждать. Ради тебя, мама. Но это совсем не значит, что откажусь от Саши. Он тоже согласен ждать.
– Вот и хорошо. Тогда зачем мы пойдём чего-то выяснять, доказывать – просто ждите совершеннолетия. Да, вот! Ну, сглупили, попробовали то, что недозволенно, и хватит. Вы же дети.
– Мама, не начинай. Я сказала про крайний случай.
– Вот именно, а я про какой? Именно про самый крайний. Я не говорю, что он криминальный, но однозначно ненормальный. Порочный, греховный, легкомысленный, пагубный. Для всех нас это может стать трагедией.
– Ты ещё скажи, мамочка, что твоя дочь безнравственна, похотлива и вульгарна. Да, я не девственница, но целомудренна, потому, что спала с единственным любимым. Он мой муж. Никто не убедит меня, что это не так.
– Какой муж, доченька! Который объелся груш? Дурак он, твой Сашка. Себе и тебе судьбу сломает. Впрочем, сам он может выбраться из этой передряги сухим. Развратной будут считать тебя, а не его. Общественное мнение склонно винить в беременности девочек, потому, что они обязаны знать причины и суть деторождения.