Я не отвечал, напряжённо размышляя над тем, как бы так аккуратно его вырубить, чтобы не заметили остальные.
А пацан, тем временем, не останавливал свой отчаянный торг, продолжая натужно пыхтеть:
— Но я тоже могу тебе помочь... Фух... Ты же полюбому хочешь этих уродов нашатнуть... Я слышал от байкеров про нападение с пушками... Фух... И про девчонок... А я же успел про этих пидоров кой-чего узнать, пока у них был... Фух... Могу и тебе рассказать, чё у них там как устроено...
— Например?
— Э, не-е... Сначала... Фух... Сначала дай слово, что не кинешь! Что вытащишь меня из этой жопы... Фух... И что расскажешь остальным, что... Фух... Что я тебе помогал их напарить! Особенно Вере! Обещай!
Он снова начал гневно на меня коситься из-под повязки, я поспешил с ответом. Иначе он сейчас выдаст меня даже сам того не желая.
— Хорошо. Только смотри вперёд! Повисни на лямках, чтобы верёвка натянулась. Но не напрягайся, а то и правда не дойдёшь. Даю слово, что попытаюсь тебя вытащить. Большего гарантировать не могу. И если выберемся и ты мне правда дашь что-то полезное, то всё расскажу остальным. — Я сделал паузу, гортанно крякнул и оглянулся вокруг, пытаясь определить, не привлекаем ли мы ненужное внимание. — И Вере тоже расскажу, так и быть.
Некоторое время пацан шёл молча, пытаясь применить мой совет на практике. И в итоге всё-таки более-менее удобно повис на верёвочной упряжи и даже немного расслабился. И вскоре перестал задыхаться.
Прошагав ещё немного, он начал еле слышно шептать, глядя себе под ноги:
— Я знаю, что у них нихера нет ни одной постоянной базы. Они нигде не живут дольше нескольких дней. Всё время кочуют по уцелевшим складам со всякой химией и техникой, которые нахер никому не нужны были. И поэтому целые остались. — Отдышавшись ещё немного, бывший крюк продолжил. — А лаба у Хайзенберга — вообще мобильная. Ездит по южным районам туда-сюда постоянно. Чтобы нигде не накрыли. И ещё он, походу, тоже взрослый! Как ты! И не стал жорой!
— От живого от тебя пока что толку меньше, чем от мёртвого, Кусок. Всё это я уже и так знаю. — Пацан опять покосился на меня с удивлением, и я поспешил на него пришикнуть. — Вперёд смотри!
Когда парень снова уставился на дорогу, я продолжил:
— Как охраняются их стоянки и склады? Как выглядит лаба? Как охраняется? Как часто приезжает за сырьём?
Кусок помолчал, пошарил глазом по округе, словно вспоминая детали и подыскивая слова. И начал медленно цедить информацию, старясь говорить потише:
— Они не ждут нападений, как шмели... Никто же не успевает узнать, где они в этот раз встали. Поэтому с охраной у них не так плотно... Пара человек у каждого входа-выхода. Но все караулы с огнестрелом... И с патронами...
Что ж... Это и хорошие новости и плохие. Но я был готов и к тем и к другим.
Прошагав молча ещё немного, Кусок снова выдал немного разведданных:
— Саму лабу я не видел. Но слышал, что она внутри какого-то дома на колёсах. Как в кино... Хайзенберг в ней и варит и живёт, походу... А сырьё по-разному забирает. Если его мало, то часто. Если много — то редко. Сейчас, я слышал, что мало. Но теперь... — Пацан покосился себе за спину на бочки. — Теперь много будет... Они же не пустые? И не вскрытые... Иначе они бы заметили... Значит, в следующий раз нескоро будет забирать...
— Прямо сам к складу приезжает?
— Не... На варщиков работает несколько бывших байкеров. Те, что на спиды подсели, в отличие от банды Лиса. Жёсткие чуваки... Они отвозят сырьё на байках куда-то. Или находят его в лесу — там где складмены закопали. А потом готовый товар по лесам раскладывают. Складмены его забирают и...
— Это я уже знаю, не трать воздух. Девчонок где держат? Вместе со всеми на временных стоянках?
— Я видел, что да...
— Всех в одном месте или в разных?
— В одном. Я слышал, что раньше были в разных. Но до них без разрешения всякая мелочь домогалась. Какая-то поножовщина из-за этого была, тёрки между своими... В итоге всех в один гарем согнали.
— Я же правильно понимаю, что вы сегодня как раз оттуда и выехали? И сейчас мы двигаем туда обратно?
— Ага...
Ну вот. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Я и так был уверен, что всё ценное сейчас хранят под усиленной общей охраной после того, как мы с Кирой навели в их районе шухер. Но то, что Кусок лишний раз это подтвердил, придало мне уверенности. И даже немного сил.
— Ещё что-нибудь? Чем вооружены караулы?
Кусок подумал, утёр пот с подбородка и зашептал:
— Дробовики, охотничьи винтовки под пятёрки. «Калаши» тоже видел, укороты. Но какие-то они ржавые... И пистолеты под девятки. Других патронов-то сейчас не делают.
— В смысле «не делают»?
Пацан покосился и даже слегка улыбнулся от осознания того, что сейчас выдаст что-то, что я точно ещё не знал. Немного помедлив, он не то предвкушал этот момент, не то сомневался в том, стоит ли делиться такими важными сведениями.
— Ну? — Я не выдержал первым.
— Короче, Шутник... Тут как... — Пацан снова мельком глянул на меня и покачал головой, словно сочувствовал. — Если ты всё-таки варщиков нашатнёшь... Или даже достанешь Хайзенберга... То будь готов к большим проблемам с Тулой. Это же туляки их патронами снабжают. В обмен на мет. Они тебе это не простят.
Глава 11. Предложение, от которого ты не сможешь отказаться
К вечеру стало прохладнее. Но пот перестал лить с меня ручьём вовсе не из-за этого. А из-за того, что сейчас во мне было на пару литров воды меньше, чем нужно. И организм включил режим жёсткой экономии, наплевав на возможный перегрев.
А на измождённого Куска было жалко смотреть. Даже принимая во внимание все его былые художества. Повязка на глазу давно насквозь промокла от пота и окрасилась в грязно-красный цвет. Пацан хоть и пытался экономить силы по моему совету, но, судя по тому, как он еле переставлял ноги, держался только на страхе. Что ж... Не самый слабый мотиватор.
— Чё, Кусок, радуйся! Почти пришли! Так и быть, угощу тебя пироженкой. Заслужил, крыса! — Под нестройные смешки своих подручных Хорхе не упустил шанс ещё немного поиздеваться над беззащитным изгоем. Непременное условие лидерства в стае таких зверёнышей, как они — постоянная демонстрация доминантного статуса. Как только начнёшь проявлять гуманность по отношению к слабым или чужакам — твои дни как лидера сочтены. Любопытно, он делает это просто по наитию или осознанно?
Бывший крюк был уже не в силах ни ответить, ни глухо ворчать. Лишь тяжело дышал, уставившись в одну точку перед собой. И только что чуть не упал, запнувшись о глубокую трещину в дорожном покрытии. Еле ноги волочёт.
Вот это мне сейчас точно не нужно... Если он тут упадёт и не встанет, его прямо здесь и прикончат. Но даже если он не сможет при этом указать на меня, то вполне успеет бросить ненужный взгляд...
— Шагай, Кусок, шагай. Ещё чуть-чуть... — Пытаясь его подбодрить, я перебирал в голове все прочие мотивы, которые могли подействовать на него сильнее страха смерти. — Если дойдёшь, расскажу Вере, каким героем ты был. Да к чёрту, сам расскажешь! А я всё подтвержу. И Джой ничего не сможет сделать. Будет молчать в тряпочку. Ты только шагай, не падай!
Упоминание его зазнобы, кажется, сработало. Сжав пересохшие губы, пацан упрямо воззрился на горизонт уцелевшим глазом. Гневно пыхтя, он делал шаг за шагом, повиснув на верёвочной упряжи.
— Чё, подыхаешь там уже, гнида? Допизделся, мудак... Допизде-елся... — Хорхе за нашей спиной всё никак не унимался.
Зато этот глумёж дал мне возможность ещё немного подбодрить своего невольного напарника:
— Молодец, Кусок... Так держать... Я дам тебе возможность прикончить этого урода лично. Ты только иди, Кусок, иди...
Жажда мести вытащила меня из могилы. Уж как-нибудь и ему поможет прошагать ещё немного.
Когда караван подходил к развязке МКАДа и Киевского шоссе, в руках нашего погонщика пикнула игрушечная рация:
— Хорхе, приём! — Голос в дешёвом динамике был сильно искажён статикой. Но, вроде бы, ещё молодой. — Статус?