Помолчав немного, она всё-таки нетерпеливо добавила:
— Ну не томи, не томи! Я же вижу, что опять хочешь поумничать. Чё это за миксоцветы такие?
— Миксомицеты. Одни из самых крупных одноклеточных. Хотя обычно они гораздо меньше. Что-то среднее между грибом и животным. Чаще всего можно увидеть в лесу на мёртвых деревьях. Но этим вот, похоже, ещё и животный белок по вкусу. — Я показал черенком на облепленный труп. — Обрати внимание на ноги этой модницы. Там где шар не залез на тело — ещё осталась плоть. Вон, под брюками, на щиколотках.
— А они умеют прыгать? Или плеваться какой-нибудь гадостью?
— Обычно нет. Передвигаются они очень медленно. Туда, откуда пахнет пищей. Отращивают себе ложноножку, тянутся ею к еде и потом обволакивают добычу со всех сторон, образуя вокруг неё пищеварительную вакуоль. И ничем не плюются. Только споры могут распылить. Но у этих вроде бы ещё не видно спорофоров.
— Споры — это как у грибов? Такая пыль чёрная, да? — После моего кивка, девчонка снова закрыла забрало шлема. — Может они тоже как те лианы — быстрее обычного могут всё это делать?
— Сейчас проверим. — Я порылся в кармане в поисках оставшихся шариков. И, забросив один из них внутрь через выдавленное окно вагона, стал наблюдать за реакцией.
Внутренности, плавающие внутри пузырей, немного ускорили темп перемещения, когда шарик проскакал мимо них по полу и закатился под сиденье. Но больше никакой реакции не было. Примерно также они реагировали на луч фонарика, когда тот падал сквозь окно — то на один кусок плоти, то на другой.
Следующий шарик попал в один из пузырей. Но лишь отпружинил от него, как от резины. И пузырь снова среагировал лишь более активным перемещением своих органелл.
— Ну шарик-то едой не пахнет, конечно. — Кира порылась в карманах рюкзачка и достала плотно завёрнутую в целофан жвачку. — Ща...
Торопливо разжевывая одну подушечку, она упаковала свой «Орбит» обратно. И, приподняв шлем, с шумом выплюнула ароматный шарик в окно.
На такую приманку существа среагировали гораздо бодрее. Сразу несколько пузырей, между которыми приземлилась жвачка, потянули к ней узкие отростки. Не очень быстро. Но гораздо быстрее, чем это делают их обычные сородичи. Примерно с такой скоростью по стене стекает какая-нибудь густая краска.
— Ну-у-у, это не особо бы...
Кира осеклась на полуслове, когда одна из ложноножек вдруг просто-таки выстрелила вперёд мутной кляксой. Облепив розовый шарик, существо тут же медленно потянуло его обратно, прочь от ростков конкурентов. Которые, как казалось до этого, явно опережали сородича. Но тоже никак не ожидали от него такой внезапной прыти. И теперь медленно втягивали свои ложноножки обратно. А существо-победитель, в свою очередь, немного подвигалось навстречу добыче, словно желая как можно скорей полностью затянуть её внутрь себя.
— Мде-е-е... — Кира немного содрогнулась от каких-то своих мыслей и перестала вглядываться в колонию этих странных существ. Достав свой фонарик, она посветила на рельсы. — Лиан тут внизу вроде нет. Только воды натекло... Я пойду гляну, чё там между стеной и вагонами.
— Осторожней только. Близко не подходи.
— Ой, да чё б я без тебя делала!
— Я пока платформу проверю. — Махнув на неё рукой, я осветил себе путь.
— Смотри, Пафнутий, близко не подходи! Хе-хе...
На всякий случай выставив вперёд черенок, я шагнул ближе к краю платформы. Пусто. На голом мраморе станции, докуда хватало света от фонарика, ещё никто не основал свою колонию. Но на другой стороне тоже стоял состав. И там я также разглядел несколько похожих бесформенных желе, перевалившихся изнутри поезда через пустые оконные рамы.
В это время Кира, соскочив на шпалы и быстро перебежав на другую сторону путей, посветила вдоль стенки.
— Шутник! — Я тут же услышал оттуда сдавленный шёпот. — Тут походу эти... Как их... Спорофории...
— Спорофоры. Ну-ка... — Я тоже перескочил через пути и глянул в проход. — Да. Примерно так они и выглядят. Только обычно в сотни раз меньше...
— И чё делать будем?
Я с трудом удержался от ёрничанья на тему того, что ей всё-таки нужна от меня подсказка. И лишь молча рассмотрел подземный сад повнимательнее.
На узкой бетонной дорожке тоже валялось несколько тел. И пара человек висела, перевалившись через разбитое окно. Все они были почти полностью облеплены этим живым желе. Только в отличие от тех пузырей, что сидели внутри поезда, эти уже дали всходы. Сморщенные отростки, напоминавшие по размеру и форме перевёрнутые кегли, немного раскачивались из стороны в сторону.
— Там вверх на платформу с путей идёт лестница. Объедем по станции.
Мы быстро перекатили мотоцикл через рельсы обратно на правую сторону тоннеля. И Кира в одиночку загнала его по ступенькам наверх, поддав газа.
Однако на другой стороне посадочной платформы такого удобного спуска на пути мы не нашли.
Здесь, конечно, тоже были точно такие же ступеньки, ведущие вниз к рельсам. Вот только на них уже также пророс подземный урожай. Довольно большой шмат полупрозрачного желе вылезал из кабины хвостового вагона и спускался на ступеньки, обволакивая целую кучу иссохших тел, валявшихся на лестнице.
— Вот блин... Жоры тут чё, огород разводят, что ли? А там как? — Кира посветила на правую платформу. Но даже отсюда было видно, что и около спуска в соседний тоннель вокруг крайнего вагона покачиваются точно такие же плодовые тела. — Вот тебе и жоровейник... Да у них тут целая подземная плантация... Как у крюков прям...
— Некоторые виды муравьёв тоже выращивают грибы.
— Да ладно!
— Фактически, они единственные животные, которые способны к сельско-хозяйственной деятельности... Кроме людей. И животноводство у них, кстати, тоже есть...
— Чего-о-о?
— Неужели не слышала, про то, как муравьи пасут тлю? Про это даже в мультиках показывают.
— А, ну вообще да, видела... Был такой старый смешной мульт. Про то, как муравей домой добирался. Там ещё жук всё время ворчал «Эх-х, молодё-ё-ёжь...». На тебя похож! — Девчонка издала знакомое хехеканье. — Там они стадо каких-то букашек к себе вечером загоняли. Но я думала, это так, для прикола нарисовали.
— Да, хороший мульт. Ещё там был клоп-вонючка, которого никто не ел. А он только посмеивался, так... «Х-хе!». Прям как ты... В муравейник они тлю, конечно, не загоняют. Но охраняют от хищников и иногда переносят на более сочные растения.
— Слушай... Это, конечно, всё интересно... Но, давай-ка, лучше не каркай. А то мы такими темпами ещё и жорских тлей тут по дороге найдём... — Кира посветила в тоннель, который вёл к невысокому эскалатору и переходу на соседнюю ветку. — Через кольцевую поедем? А то чё-то я совсем не хочу трогать этих миксо-хериксо...
— Я тоже. Придётся сделать крюк через Комсомольскую.
Въезд по крутым ступенькам эскалатора не составил для Рюка особого труда. Прокатившись по пустому прямому тоннелю перехода, Кира резко затормозила перед спуском на соседнюю станцию:
— А вот, похоже и тли...
Конец спускавшейся к платформе каменной лестницы пропадал под волнообразными островками биомассы. А над ними возвышались какие-то полупрозрачные пузыри, размером с большое кресло-мешок. Покрытые разветвлённой сеткой тёмных сосудов, эти образования немного пульсировали. И, кажется, в них что-то шевелилось.
— Есть свежие идеи? — Девчонка, поверну ко мне голову, снова перекрикивала холостые обороты двигателя. Но без особой надежды.
Я поспешил её приободрить:
— Даже две! — И слез с сиденья, снимая с плеч рюкзак. — Кнут и пряник. Побудь пока тут. И как махну, стартуй вниз.
Спустившись, я посветил по сторонам от лестницы. Поезд здесь был только с одной стороны. Тоже обросший плодовыми телами. А с другой стороны была не только свободная лестница, спускавшаяся на пути, но вдобавок, судя по указателям, нужное нам направление начиналось сразу за ней. И ехать вдоль всей платформы до противоположного выхода не требовалось — достаточно было спуститься здесь и развернуться.