— Сук-ка... — Упав на колени, пацан выронил биту и зажал рану в груди. — А-кха...
Кашлянув кровью, он потянулся за битой обратно, но тут же получил пинок прямо в лицо и затих.
Вытаскивая болты, я обнаружил, что шмель с раной в животе всё ещё жив:
— Не... Не надо... — Заметив в моих руках нож, он в ужасе распахнул глаза.
— Я смотрю, у тебя уже две ленты... С весны со шмелями тусишь.
— Н-не... Д-да... — Кажется, он так и не решил, что именно может его сейчас спасти — правда или ложь.
— Значит должен знать, почему я вашего брата никогда не жалею.
— Но... Я не при делах... Это же не я... — Парень, кажется натурально обмочился. — Я там не был!
— А мне насрать. Вам всем тогда очень весело было... И тем, кто насиловал. И тем, кто в очереди стоял. И тем, кто слушал потом хвастливые рассказы. Я до всех доберусь. Вы у меня ещё как следует похохочете. — Толкнув его в грудь, я поставил ботинок на горло и прижал нож к побледневшим губам. — Так что давай, тоже не грусти.
— Н-не-а-а-А-А-А!!! — Холодное лезвие прочертило на его побледневшем лице широкую «улыбку».
Поразмыслив секунду, пока вытирал нож, я всё-таки стянул с подстреленного шмеля его шикарную куртку. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Толстая защита на локтях и плечах. И на спине жёсткая вставка... Нужно будет потестить, какой она удар выдерживает. Не кевлар, конечно, но от ножа наверняка поможет при случае.
И, прежде чем уйти, выбрал из кучи банок одну, пока на них ещё не набросились жоры. Тщательно обтерев её о газонную траву и сырую землю, я добился вполне нейтрального запаха и сунул консервы во внутренний карман куртки. Не засыпать же теперь голодным.
Всё, пора валить. На шум скоро налетят ещё... Но до рассвета они меня здесь искать не начнут. Даже отмороженные шмели предпочитают по ночам сидеть взаперти в своих гнёздах. С ночными жорами шутки плохи... Даже мои.
Хнычущий пацан с разрезанными щеками должен был заметить, как я ухожу в сторону МКАДа. Значит, как только зайду за угол, вернусь дворами в противоположном направлении. И заночую на крыше какой-нибудь высотки на Дубравной. Дома возле метро были обысканы в первую очередь. И вряд ли туда сейчас полезет кто-то случайный. Да и вообще, с тех пор как ночные жоры полезли наружу, мало кто предпочитает ночевать возле метро. А утром пусть эти ублюдки ищут меня в стороне кольцевой трассы хоть до посинения.
К вечеру во дворах уже никого не встретишь, кроме случайных одиноких жор. Все выжившие спешат в укрытие, как только солнце начинает скрываться за горизонтом. Да и встречные одиночки слишком хорошо знают, как выглядит моя улыбчивая маска. И чем грозит встреча с ней. Даже если заметят раньше, чем я их — всегда предпочитают затихариться. А группы, подобные той, что стали жертвами моей сегодняшней охоты, обычно ведут себя слишком шумно. В мёртвом городе, где больше не работает ни одна машина, их всегда слышно издалека.
В выбранном подъезде было тихо и пахло сыростью. Ну, вперёд. Всего двадцать четыре этажа — и я смогу насладиться скромным рыбным ужином с видом на летний закат.
Одышка началась в районе пятнадцатого этажа. Слишком мало ел в последнее время... Пыхтеть начал, как паровоз... Собственных шагов не слышу... Надо передохнуть...
Опустившись на ступеньки, я перевёл дух. Но пыхтение не стихло. Более того, из-за приоткрытой двери ближайшего тамбура послышалась какая-то возня и сдавленные стоны. Я слишком хорошо знал, при каких обстоятельствах девчонки вот так напряжённо кряхтят и скулят...
Вскочив, я вытащил нож, прокрался за дверь и шагнул в открытую квартиру, из которой долетали эти звуки.
Но нет. Картины очередного изнасилования я там не увидел. Хотя эти звуки действительно издавала какая-то лохматая девчонка. Она судорожно трепыхалась в самом центре большой гостиной — в петле из кожаного ремня, закреплённого под люстрой.
Подскочив, я обхватил её одной рукой за трясущиеся ноги и приподнял. Дотянувшись до ремня ножом, быстро перепилил его и опустил скулящую девчонку на ковёр.
Ослабев, кожаная петля соскользнула с её посиневшей шеи. Девчонка рефлекторно сделала глубокий хриплый вдох и, согнувшись пополам, закашлялась, лёжа на боку.
— Кто это сделал? Они ещё тут? — Я дотронулся до её плеча и оглянулся, пытаясь разглядеть,что происходит в соседних комнатах.
Но тут же получил от неё звонкую оплеуху.
— Какого хрена?! Не трогай ме... — Подавившись, она снова закашлялась и отползла к батарее, прошипев уже немного потише, но всё так же злобно. — Даже сдохнуть нормально не дадут, суки...