И рабов на своих плантациях они, скорее всего, не держали. Это явление вообще отмерло довольно быстро. Весной именно невольники, которых банды держали в антисанитарных условиях, стали основным рассадником всяческой заразы. И юные рабовладельцы очень плохо закончили, вместе со своими говорящими инструментами.
А что касается крюков, то местонахождение их плантаций вообще держалось в строжайшем секрете. И знали о них только представители их высшей касты — так называемые гроверы. Самые охраняемые и привилегированные пацаны и даже девчонки. Потому что только они точно знали, как правильно выращивать дурман-траву в условиях отечественной средней полосы, сохранив это знание из мирной жизни. И это были не те знания, которые можно было передать, например, под пытками. За ними поначалу охотились, конечно. Но другие бандиты быстро убедились в том, что умению определить оптимальное время созревания соцветий, сушки и прочих процедур, нужно учиться годами. Правильный запах и внешний вид растений, внешний вид почвы и степень освещённости теплицы и тому подобные нюансы. Всё имело значение. В итоге, вырастив пару урожаев бесполезной дички, все остальные поняли, что с крюками лучше дружить. Если, конечно, хочешь иногда быстро и относительно недорого создать себе хорошее настроение посреди всего этого горького катаклизма. А дети, оставленные без присмотра — хотели. И ещё как.
Всё это приводило меня к мысли, что держать рабов для них не только невыгодно, но и опасно. Плодить свои знания, опыт, а, значит, и конкурентов, они не спешили.
В то же время я не испытывал никаких иллюзий и по поводу их возможного дружелюбия и гуманизма. Они прекрасно осознавали последствия того пристрастия, распространению которого способствовали. Прекрасно видели, во что постепенно превращаются их постоянные клиенты, и не испытывали к ним никакого сочувствия. И именно поэтому среди самих членов банды — всех уровней — употребление их собственной продукции было под жёстким запретом. Слухам о наказании тех, кто изредка всё-таки нарушал запрет, я верил охотно. Например, о казни через посадку на дырявый стульчик прямо над молодым побегом бамбука. В итоге бамбук врастал в жертву примерно на метр за сутки. Вряд ли современные детишки могли выдумать такую историю самостоятельно.
— А вас как зовут чуваки? — Пленник был всё также словоохотлив и улыбчив, но быстро перескакивал с одной мысли на другую, теряя нить повествования. — Хотя говорят, что нельзя настоящие имена незнакомцам называть... И вообще нельзя использовать настоящие названия... Люди раньше в такое верили... А многие и сейчас тоже... Вот медведь, например... Это же прозвище, а не название. Если назвать медведя правильно, то он может услышать и прийти... А если назвать медведем, то он не догадается...
В течение этого увлекательного этнографического экскурса мы, наконец-то дошли до моего убежища.
— А чё это мы, на кладбище шоль... Ё-ё-ё-ё... Ребят, вы чё готы?
— Еноты... Заходи давай!
— Ха-а-а-а... Еноты... Да ты в натуре шутник, чувак... А-ха-ха...
Оказавшись внутри, крюк замер посреди комнаты. И, как только ночник на солнечной батарее осветил комнату тусклым светом, парень начал с любопытством разглядывать мой гербарий, то и дело потягивая носом:
— А ты чё... Тоже растишь шоль, чувак? Хотя... — Он ещё раз принюхался и недовольно поморщился. — Не-е-е... Сорян, но какой-то фуфел тут у тебя...
— А ты разбираешься? — Я прошёл дальше и снял с себя рюкзак и арбалет.
— А я... — Крюк отвлёкся на созерцание необычного оружия и снова повернулся ко мне только через несколько секунд. — Чё?
— Растить умеешь?
Судя по блуждающему взгляду, внутри его затуманенной головы разразилась какая-то нешуточная борьба между желанием похвастаться и стремлением сохранить тайну. В любом случае, если бы ответ был однозначно отрицательным, он бы сказал сразу.
В итоге вместо ответа пленник остановил взгляд на вскрытой пачке крекеров:
— А есть чем попуститься, ребят? Печенюшки вот... Они норм? А то чёт я ща бледного поймаю, походу...
— Денчик, да ты садись, не стой. — Я мягко подтолкнул его к креслу и парень плюхнулся в него нескрываемым наслаждением.
— О-о-о... Вот это ништяк... А то ноги ваще затекли... Интересно почему так говорят... Затекли... Хе... Куда затекли... — Улыбаясь потоку своих мыслей, он опять расслабленно прикрыл глаза.