— Вот ублюдки... — Дестрой оглянулся на меня. — Ну что, как планировали?
— Погоди... Давай-ка и правда, кой чего попробуем. Раз у нас доброволец есть. Может всё-таки удастся всех малышей спасти.
— В смысле?
— Есть мнение... И не только моё, что эта хрень блокируется металлом. Испытывать то, как она действует на беззащитного — пока не будем. Но на шлем-то можем посветить. Осторожно.
— А что это? — Разведчик всмотрелся в тёмную «ракетку» в моей руке. — Она не заорёт?
— Судя по названию, она бесшумная. Точнее, безмолвная.
Дестрой задумчиво пожевал губами и махнул рукой:
— Если Морж себе что-то в голову вбил — то хер разубедишь. Шеф же его вообще сначала брать не хотел. Взгляд, говорил, не нравится. Наглый. Так он почти месяц каждый день после школы у клуба стоял до закрытия. И как только Шеф выйдет — так сразу к нему бросался— «Запишите меня», да «запишите меня»... Добился всё-таки.
По окружающим нас подросткам пробежал смешок. Который тут же стих, как только Морж сверкнул глазами на толпу сквозь прорезь своего шлема.
— Ха. Ну давай, риск дело благородное. — Я повернулся к светлоглазому подростку и направил на него динамик под сеткой. — Только постоянно говори, что чуешь.
Окружающие расступились и зашли ко мне за спину. А отчаянный пацанёнок спустил сплеча алебарду, отставил её на вытянутой руке в сторону, гордо выпрямился и кивнул:
— Ебашь!
Щёлкнула кнопка включения. Коробка, висящая на ремне, перекинутым у меня через плечо, еле слышно загудела, а «ракетка» в руках легко завибрировала.
— Пока ничё... — Морж по прежнему стоял гордо выпрямившись.
— Ну-ка повертись... — Я приблизил ракетку к нему, нацелив её на голову, как на найденном в кейсе рисунке.
Пацан послушно повернулся на месте:
— Обратно ничё... Хотя... Шею припекает, как от загара, вроде... Но не сильно.
— Может вообще не работает... — Я нащупал рычажок на боку «тостера» и медленно потянул его вверх. Гудение не усилилось, но стало более высоким по тону. Участилась и дрожь рукоятки динамика.
Морж повернулся боком:
— Неа, ничё не чую. Но припекает сильней. Типа как если уже сгорел и опять под солнце лезешь...
Я поднял рычажок ещё немного, а парень снова повернулся ко мне:
— Ну вот теперь лицо в щель жжёт немного... А? Чё сказал?
— Ничего...
— Бля, вы чё орёте-то?! — Морж выпучил глаза, уронил алебарду и отшатнулся, отворачиваясь от толпы, наблюдающей за экспериментом. — Ай! Да вы, чё, нас же услышат!!!
И тут же издалека, из-за границы леса — со стороны городской больницы — раздался протяжный хриплый вой сотен голодных глоток. Жоры взвыли также дружно и мощно, как в тот раз, когда унюхали раствор слизи, покрывший стены Дзержинки.
Я немедленно выключил прибор и гудение оборвалось вместе с далёким воем жор. Съёжившийся паренёк вздрогнул, замер на секунду и медленно разогнулся.
— Фу-у-у... Ох... — Медленно развернувшись обратно к нам, он выпучил глаза, шумно хватая воздух ртом. — Фу-у-ух... Чёт тошнит малясь... Фу... Ща... Вроде легчает...
Он пошатнулся и к нему тут же подскочили ближайшие соратники, подхватив участника эксперимента под руки.
— Ты говорил, что мы кричим. Слышал что-то? — Я шагнул к парню, который заметно побледнел, даже в темноте.
— А вы... Фу-у-у... — Он всё никак не мог отдышаться и помотал головой. — А вы типа молчали, хочешь сказать?
— Никто слова не произнёс. Только жоры под конец вдалеке заорали.
— Фух... А мне казалось, что вы все точно также орать принялись... Как будто вас режут... — Цвет лица понемногу возвращался к Моржу. — Похоже работает твоя хреновина...
— Даже сквозь такую щель. — Я указал на Т-образный вырез на лицевой части барбюта, который открывал глаза, нос и рот бойца. — Но когда спиной к нам стоял — ничего же не слышал?
— Не, ничего. Только тут вот припекало. — Он потёр открытую полоску кожи между краем стёганки и шлемом.
— А чего жоры-то закричали, интересно. — Алина уже стояла рядом и разглядывала слегка обожжённую полосу на шее бойца. — Из-за прибора? Или просто совпало...
Невдалеке заугукала полевая горлица, и этот необычный для леса звук заставил замолчать даже городскую девочку:
— У-гу-у-ку... У-гу-у-ку...
— Это у вас такой секретный сигнал что ли? — Я повернулся к Дестрою. — Оставшаяся разведка?
— Эм... Ну да... Это значит что дачники совсем уже близко. А как догадался?
— Звучит, конечно, натурально... Но лучше поменяйте его на досуге. Ночью эти голуби спят. И в лесу они не живут.
— Хорошо... Так чё в итоге делать-то будем?
— Залегайте, как условились. Окружаем в половину . Шлемы поплотнее натяните. Если на дачников эта штука подействует также как на Моржа, то пехота хватает малышню по моему сигналу и отступает — я прикручу мощность. А стрелки пусть дают залп, как только отскочим. И снова врублю на полную.
Наш отряд быстро распределился по местности вокруг тропы, по которой враждебный отряд медленно приближался к расположению лагеря. Соблюдать особую бесшумность было ни к чему — шагающие дачники хрустели хворостом под ногами как медведи, заглушая и наше перемещение и позвякивание доспехов.
Приближающаяся толпа угадывалась ещё и по приглушённой беседе:
— ... Мож туда кто вломился по дурке...
— Да все знают, что там жорятник, хули там ловить?
— Не местные, значит. Или нарки. Думают, колёса какие-нибудь остались, вот и полезли в эту больницу. А жоры их и встретили, придурков.
— Ну может... Ток ни разу не слышал, чтоб они прям вот так все разом орали... Стоп. А ну беги вперёд, пиздюшня! Пока не уебал! Чё-то тихо тут стало...
От основной массы дачников отделились два ребёнка пониже, одетые в какие-то лохмотья. Постоянно шмыгая, они обречённо зашагали по тропе вперёд и остановились метрах в десяти, повернувшись обратно к толпе.
— Вроде чисто... Пошли...
Я направил динамик «ракетки» на толпу и щёлкнул выключателем на коробке.
Медленные шаги вооружённых противников остановились недалеко от пары малолетних рабов:
— А? Чё сказал?
— Чё? Всмысле? Это ж ты чёт сказал, не?
— Бля, кто бормочет, заткнитесь!
— Да сам заткнись, сук! Пиздюки, вы что ли хнычете?! Завалите, а то по шее дам!
Я понемногу потянул рычажок вверх.
— Ай бля, чёт чешется, пиздец... — Одна из рослых теней с краю толпы начала неистово расчёсывать лицо и шею. — Сука, аллергия что ли... Ай, бля, да чё за хуйня-то...
— Да вы чё все орёте-то, заебали! — Ещё одна тень, недолго думая, двинула кулаком в ухо рядом стоящему подростку, который тоже начал почёсывать щёки и лоб.
— Ты чё, сука! — Ответка прилетела обидчику немедленно. Но драка не успела завязаться в полной мере — я поднял регулятор мощности ещё немного и уже вся толпа похваталась за свои лица. А в поднявшемся гвалте отдельных фраз было уже не различить.
Окружавшие подростков малыши тут же начали громко реветь и тоже схватились за лица. Или начали отчаянно чесать голые руки.
— Вперё...! — Я толкнул Дестроя, лежащего рядом со мной и встал из укрытия. Но окончание моего приказа утонуло в усиленном вое сотен жор, населявших улей в ближайшей горбольнице. Теперь хриплые голоса завыли гораздо ближе.
Никто из толпы на тропе не обратил на приближавшихся бегом бойцов Чёрного отряда никакого внимания. Не успели мы сделать и пару шагов из своих укрытий, как все дачники повалились на землю. И, побросав оружие, принялась истерично вопить и кататься из стороны в сторону, словно пытаясь сбить невидимое пламя. Включая маленьких детей, которые завизжали так, словно их кто-то резал.
Подотстав от бойцов, я немного убавил мощность излучателя, а первые руки в чёрно-белых доспехах уже дотянулись до малышей, катающихся по земле в истерике. Схватив их за шкирку, «копейцы» тут же попятились, волоча трепыхающиеся, но не помышлявшие о сопротивлении тощие тела детей-невольников.