— Да и скатертью по жопе. — Я поймал взгляд одной из сестричек и подмигнул, чем вогнал её в пунцовый окрас. — Видел я, чё там в деревнях. Звездюлей на шею они там себе найдут, а не счастья. В лучшем случае деревенские их на цепь во дворе посадят — навоз коровий убирать за тарелку каши. А то и вовсе сожрут.
— Там что, даже каннибализм есть? — Рыжий удивлённо поднял брови.
— Ну прям вот чтобы кто-то кого-то при мне ел — такого я не видел. Но потухшие костры с обглоданными костями находил. Отнюдь не коровьими. — Жуткие подробности деревенского быта неожиданно заинтересовали мальчишек. — А ещё пару раз видел, как гопота с собой мелкотню на цепи водила. Или во дворах держали. Кто без руки, кто без ноги. Как понимаете, не в качестве рабов. А в качестве живых консервов. Сразу-то всего не сожрёшь. А холодильников нет. Вот и отрезали от них понемногу.
— Жесть... Это ж надо до такого дойти...
— Падать на дно легко, мой юный друг. Для этого ничего делать вообще не надо. А вот чтобы наверх лезть, попытаться хоть какой-то порядок организовать, не только для себя, но и для других — вот тут можно пупок надорвать. Но у вас, как посмотрю, вполне получается... — Сестрички, к моему сожалению, снялись с места и, оглянувшись на меня в последний раз, с хихиканьем упорхнули куда-то по своим медицинским делам. — Так а что там с Ленинскими-то?
— То что вы вскрыли на Третьей Дачной... В общем там натуральная гражданская война теперь развязывается. Все против всех. Раньше дачники хоть как-то все эти Поливановки, Солнечные да Жасминки между собой скрепляли. Они там никогда особо не дружили, но хотя бы им всем не давали друг на друга просто так прыгать. А теперь... Ещё и эти новые жоры... Которые падаль жрут и... Ну... — Мой бритоголовый собеседник засмущался. Воспитанный.
— Дерьмо.
— Ну да. Не знаю, что они там теперь с туалетами делают. Раньше-то как было... Выкопаешь яму поглубже, тент вокруг натянешь — вот тебе и нужник. Гадь — не хочу! А как наполнится — закопал, да в другом месте новую яму вырыл. А теперь эти трупожоры даже закопанные сортиры по запаху находят. И червей своих повсюду разбрасывают. А те в землю зарываются. И вот не знаю, что там с ними дальше в земле происходит. Но, говорят, что если летом будет засуха и пылища, как обычно, то вместе с пылью можно их яиц наглотаться... — Кадета аж передёрнуло от осознания подобной мерзости.
— И теперь, похоже все с Третьей Дачной валят куда подальше, так? А там уже на окраинах сидят все эти поселковые ребята. И гостям совсем не рады...
— Именно. Вот и начинается тогда стрельба да резня. Договариваться никто не хочет. Но некоторые сюда бегут, кто вменяемый. — Вклинился в беседу рыжий кадет.
— У таких желательно анализы брать. И в карантине держать пару недель. А вы там в конфликтах участия не принимаете?
— Разведка иногда напарывается, но пока без особых потерь. Специально не лезем, ждём — пока само устаканится. — Солидно завил бритоголовый. — Хотя командование вроде как планирует какие-то совместные операции в том направлении. С амазонками. Чтобы зачистить заразу ещё на старте, а то потом же разрастётся... Ещё и тут нормально в туалет не сходишь.
— Это правильно. Профилактика всегда дешевле и проще лечения. А вот кстати о лечении и профилактике... Про кашляющих жор слышали?
— Нет... — Оба кадета снова выразили неподдельный интерес к теме. — Ну то есть... Они вроде все иногда кашляют. Или просто так кажется. А на самом деле может что-нибудь сказать пытаются...
— Эти кашляют всё время, если верить показаниям свидетелей. Я сам не видел. Да и свидетелей тоже не видел. Только свидетелей свидетелей, если так можно сказать.
— Просто кашляют и всё? — Интерес у кадетов совсем не пропадал, а скорее вырос. — А выглядят как?
— Да вроде так же как обычные. И да, кашляют всё время. Как некоторые взрослые в момент катастрофы. Видели же таких зимой?
— Ну да... Говорят, один на тысячу примерно жорой не стал. А только покашлял, полихорадил и помер быстро в итоге. Что, некоторые всё-таки стали жорами?
— Да чёрт их знает, как они такими стали... — Я пожал плечами. Светская беседа с воспитанными ребятами по-прежнему доставляла истинное наслаждение. — Слышал ещё, что какие-то грибы там при деле. И самое главное — заразные они для людей. Тот кто с ними контактировал — через несколько часов тоже лихорадить начинает и лёгкие выкашливать. И помирает также быстро, как те, кто зимой жорой не стал.
— Ох... Значит точно скоро без защиты дыхания выходить нельзя будет... — Кадеты озабоченно потёрли лбы почти синхронным жестом. — А где таких видели? В каком районе?
— Говорят — идут со стороны Татищева. Это там где Светлый. Закрытый военный городок. Знаете?
— Примерно... Это со стороны Ленинского района, значит?
— Да, километров двадцать от городской черты.
Бритоголовый расслабился и произнёс с некоторой долей злорадства:
— Ну, стало быть, это ещё одна проблема для Ленинских. Так им и надо, уродам.
— Надо-то оно, конечно, надо. Но как бы эти кашляющие твари и вашей проблемой рано или поздно не стали. — Я погрозил для солидности пальцем в воздухе. — Кит вот, например, уже задавался вопросом о том, что надо бы арсенал ракетной дивизии там под контроль взять. Пока какие-нибудь обезьяны эту гранату не нашли и не стали раскручивать.
— Это в Светлом, что ли?
— Так точно. Если там вдруг какая шахта или тягач брошенный рванёт, то все ваши усилия тут выеденного яйца стоить не будут. До Саратова взрыв не достанет, наверное... Но что-то мне подсказывает, что жить тут после этого будет нельзя. С учётом того, что и ветра у нас преимущественно с северо-запада — радиоактивная пыль ещё и Энгельс засыпет.
Мои собеседники помрачнели, осознавая перспективы подобной ядерной катастрофы. Я поспешил их немного взбодрить:
— Да вы не унывайте, бойцы. Кит знает, что делает. По крайней мере, получше многих. Иначе вы бы уже давно тоже по чердакам ховались. Или приятелей своих в овраге доедали.
Это знание пока не сильно их обрадовало. И я добавил:
— Да и союзников у вас теперь прибавилось. Не только рекрутов и Амазонок. Вместе-то дело быстрей пойдёт. И еда к лету будет поразнообразнее. Посвежее.
— Это вы про кого? — Рыжий недоумевающе наморщил и без того курносую морду.
— Чёрный отряд. Что, начальство ещё не успело проинформировать? Да вот же они... — Я оглядел толпу в коридоре и как назло не смог быстро найти в толпе ни одного паренька в чёрно-белых средневековых нарядах. — Блин... Ну были же только что...
Оба кадета отрицательно помотали головой:
— Не-а... А они откуда? Чё за отряд? Тоже военный вуз какой-то?
— Не, реконструкторская братия. На Кумыске живут. У них там целая ферма. Наладите с ними культурно-товарный обмен — и заживёте почти как раньше. И бойцы они тоже неплохие. Хоть огнестрела у них почти нет, но им есть чему вас поучить в плане рукопашки.
— Круто... — Эта новость всё-таки подняла моральный дух охранников. — А они... Точно нормальные? Не бандиты? И что у них там за ферма?
Информация про ферму почему-то заинтересовала детей даже сильнее перспективы прокачки их объединённых вооружённых сил
— Нормальные. И работящие. Ферма самая настоящая. С коровами, козами, курами... С воспитанием у них получше многих. Тоже всё по-военному. Только на средневековый манер. Сработаетесь!
— Это хорошо... А то ведь да. От консервов и макарон уже подташнивает... Хорошо, хоть, на квартирах некоторых закатка на зиму ещё есть. Капуста, соленья...
— Ещё на островах вроде Кит собирался плантацию развести. С Настей. Знаете её?
Оба кадета снова помотали головами:
— На островах? На каких? Туда же не доплыть толком.
— Да это как же не доплыть?! Вы чего-то совсем от жизни отстали, бойцы. Она ж тут неделю почти жила... Ну да ладно, ещё узнаете. — Количество людей в коридоре вроде бы поубавилось, и я решил, наконец, откланяться. — А ещё и в бункере под НИИ работа кипит, насколько знаю...