— Может заняты. — Скрипнул наплечниками напарник. — Готовятся прийти на помощь нахимовцам. Если кассета им про тебя всё рассказала, конечно…
— Хорошо если так… Только ума не приложу, как теперь лучше попасть на остров. Если я правильно понял — через северный мост сейчас можно только в жир ногами въехать. Разве что Камчатка в своём Кронверке какие-нибудь самоходки в рабочее состояние привела…
— Это вряд ли. Если они и не охолощены, то точно не на ходу. А по воде до Кронштадта что, вообще никак?
— Белла говорила, что сейчас по Финскому можно проплыть разве что на крейсере. Мы вон с ней на буксир в Неве столько крабов нацепляли, что он чуть носом на дно не пошёл. А от крепости до острова наверное не меньше тридцати километров плыть. Без учёта течений, которые, судя по «Калине», к городу воду несут.
— У них там вроде атомный ракетоносец на ходу есть. И те, кто может им управлять.
— Может те гонцы, о которых мы читали, на нём и прорвались где-нибудь до берега. Но, наверное, Нева маловата для такой подлодки.
— Но это уже что-то… Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. — Шутник вгляделся туда, где рельсы исчезали за поворотом на Первую линию. — Слышишь?
Я прислушался и тоже заметил нарастающий гул даже сквозь шлем. Не такой массивный, как в районе Смоленского кладбища. Но его уже можно было различить даже за постоянной вознёй, плесками и стонами со стороны реки. И гул явно постепенно нарастал.
— Идёт молодёжь. Не подвели пацаны.
И уже меньше чем через минуту братья выбежали из-за угла, ведя за собой начало нестройной толпы неожор.
Как и рассказывали наши юные союзники, молодые жоры действительно реагировали на них с таким же безразличием, как и взрослые. По крайней мере, ещё до того, как почти все подхватили икру от мутировавшего рачка. А на ванильные сухари, которые братья периодически крошили сейчас за собой следом, неожоры велись так же охотно, как и предыдущее поколение жертв эпидемии.
А когда ветер с набережной донёс до толпы безумных тинэйджеров запах их взрослых биологических конкурентов, приманка уже не понадобилась.
— Добро пожаловать на борт! — Я помог забраться наверх Тиму-старшему, а шутник подхватил его мелкого братца. — Занимайте места согласно купленным билетам!
— Пипец их там сбежалось! — Спрыгнув в салон дрезины первым, младший из братьев тут же прижался к решёткам на корме, торопясь получше рассмотреть выходящую на перекрёсток толпу. — Они ночью ещё голоднее, чем днём! Ай!
И он тут же отшатнулся, когда один из неожор напрыгнул на корму Брокмобиля, почуяв наш с Шутником запах.
— Мелкий, не высовывайся! Фух… — Старший из братьев запыхался гораздо сильнее, так как тащил более тяжёлый рюкзак. Но и он не смог сдержать восхищение, при виде нашего транспорта. — Вот это крутяк!!!
— Будете себя хорошо вести, подарю. — Захлопнув за собой люк, я встал за рычаги. — По Ваське экскурсии возить станете.
— Хы… Фух… А это чё? — Тим-старший тут же заинтересовался поднятыми гильотинами.
— А вот чё… — Шутник взялся за рукояти и резко потянул вниз сразу оба широких ножа.
— Атас!!! — Глядя на отрубленные руки неожор, посыпавшиеся на пол кабины, братья воскликнули почти в один голос.
— А можно я потом⁈
— Я первый!
— Да у тебя не отрос ещё!
— Да это у тебя не отрос!
Шутник снова перевёл гильотины в состояние готовности, отпихнув безруких преследователей. И указал братьям на отрубленные конечности:
— Сначала эти выкиньте! А то скоро наступить некуда будет…
— Окей…
Брезгливо просовывая чужие руки сквозь решётку на улицу, братья, похоже, почти сразу забыли про гигантские резаки. Потому что к этому времени на проезжей части набережной Макарова разные поколения жертв эпидемии снова схлестнулись в своём яростном противостоянии. И Брокмобиль оказался почти в самом центре кривой линии фронта.
Когда обе толпы заражённых встретились, тощие неожоры почти сразу перестали атаковать транспорт и безуспешно пытаться достать нас с Шутником сквозь решётку. Всё внимание толпы, привлечённой сухарями из внутренних улиц Васильевского острова, переключилось на других взрослых.
А те, в свою очередь, обрушились на нарушителей естественных границ не только собственной мощью, оттянув с моста добрую часть своих сородичей. Поднявшаяся свара привлекла внимание и нерестящихся миног. И длинные рыбины тоже постепенно начали отползать с моста на широкий перекрёсток, стремясь поживиться потоками тёплой крови. Обильно льющейся на асфальт из раздавленных и разорванных тел с обеих сторон этого конфликта поколений.