— Так, да не так! — Буркнула девчонка и покосилась сквозь решётку вниз, обхватив голову руками.
И, пока она над чем-то крепко раздумывала и не спешила делиться подробностями, мы не мешали ей собраться с мыслями.
Подняв взгляд на огоньки в лесу, Белла решительно кивнула каким-то собственным соображениям примерно через полминуты:
— Ладно… Ты-то точно даже не из области. — Она с покосилась на Рикардо и тут же перевела глаза на меня. — А ты… С тобой нифига не понятно, конечно… Но ты тут тоже точно не при делах был…
— Мне остаётся только верить тебе на слово. — Я улыбнулся и легко толкнул девчонку в плечо. — Колись давай, что у вас там стряслось?
— Ничего смешного! — Лицо девчонки оставалось напряжённым. — Я ж говорю — война идёт…
— В которой вы до того побеждали, а теперь вот — крабы…
Но Белла, к моему удивлению, покачала головой:
— Крабы — это только полбеды.
Недоумение на наших с пареньком лицах никуда не исчезло.
Белла вздохнула и продолжила:
— Уже несколько дней мы не можем обеспечить остров водой. Своих источников в Кронштадте нет. А из-за этого американского корыта — в заливе воду больше брать нельзя. Только если далеко плавать, но там она уже совсем солёная…
Сразу после её слов я почувствовал, как сильно пересохло во рту. Наверное, до того повышенная влажность воздуха помогала не обращать на это внимание.
— Вот… — Похоже, что Рикардо ощутил то же самое. И тут же извлёк из рюкзака полупустую полторашку с какой-то оранжевой жидкостью внутри. Когда паренёк открутил крышку, изнутри пахнУло апельсинами. — Это я тут рядом в ларьке каком-то нашёл. Закатилась под порог. Выдохлась уже, но зато без сахара…
Пока подростки утоляли жажду, я кое-что припомнил:
— Погоди… Так у вас же там целый флот, как я понял… Даже два! И, вроде как, на больших подлодках есть опреснители…
— Они рассчитаны на экипажи, а не на горожан… — Белла отмела эту версию взмахом руки. — Но, вообще, да. На них и держимся.
— А уплыть на этих подлодках куда-нибудь прям совсем далеко можно? — Поинтересовался паренёк. И случайно продолжил стихами. — Ну… Туда, где есть вода.
— Тоже всех с собой не увезёшь. — Покачала головой Бела. — Да и нельзя базу без присмотра оставлять. Там же атомные ракеты… Реакторы…
— А на чём вы там раньше держались? — Я принял остатки лимонада и указал на бутылку. — Не на этом же?
— Не на этом. — Согласилась девчонка. — Вокруг залива было много родников.
— Было? — Я тут же сам сложил два и два и ответил на собственный вопрос. — Теперь крабы мешают? Тоже эти… Инкубаторы?
— Не только. — Девчонка внимательно заглянула в глаза по очереди и мне и пареньку. — Нас кто-то предал. И теперь каждая вылазка кончается засадой. — Она почему-то кивнула в сторону ночных костров.
— Не понял… — Рикардо тоже проследил за жестом девчонки. — Это ты так к ним попала?
— Нет, блин, сама пришла! — Белла продолжала угрюмо смотреть на разгорающийся каннибальский праздник. Но всё-таки через секунду виновато покосилась на паренька. — Извини…
— Да ладно…
— В общем… — Девчонка тяжело вздохнула. — В общем, каждый раз кто-то наводит вот таких вот дикарей именно на тот родник, на который мы отправляем отряд водовозов. В этот раз отправили сразу три. Два ложных.
— И тебе не повезло… — Я покачал головой, дав ей понять, что понял идею с выявлением предателя.
Но, вместо того, чтобы снова угрюмо кивнуть в ответ, девчонка неожиданно выпрямилась и снова внимательно смерила нас взглядом:
— Как сказать… Может наоборот — то, что я вас встретила — моя самая большая удача в жизни… — Когда Белла пристально посмотрела на смущённого паренька, её губ даже коснулась осторожная улыбка. — Ну так что, отличник? Поможешь нам не сдохнуть?
Глава 9
По эту сторону апокалипсиса
Зыбкому сну постоянно мешали сильные завывания ветра и ещё кого-то со стороны залива. Но я всё равно не видел сновидений. Или, может, просто не запоминал при постоянных пробуждениях? Ведь когда первые лучи с востока разбудили меня в очередной раз, на душе осталось какое-то гнетущее чувство. Словно мгновенно улетевший из хрупкой памяти сон был о том, что я вышел из дома и забыл выключить утюг. Но при этом от этого утюга зависела не только сохранность моего жилища, но и миллионы других жизней. И всё это почему-то вертелось вокруг тех самых странных трёх строк, которые даже не рифмовались: