— Слушайте… — Рикардо привлёк наше внимание и указал на ползающих внизу «крокодилов». — А вот эти твари… Они же до острова могут прямо по мосту доползти, да?
Извивающиеся тела, и правда, уже начали двигаться прочь от обломков. Хоть и далеко не все.
— Там у того берега блокпост возле шлюзов. — Девчонка беззаботно махнула рукой в сторону своего приюта. — И не таких уродов уже останавливали. Это вот нам тут не пролезть…
— Ну почему же! — Былой испуг окончательно покинул пацана. И теперь он, похоже, наоборот — пытался хоть немного реабилитироваться за своё не вполне мужественное поведение. — Можем попробовать завтра прямо с утра ещё разок их и гитарой и голосом шугануть! Чё-нить из «Айрон Мэйдена» вспомнить надо, наверное…
— Лучше уж тогда «Эйси-Диси». «Хавей ту хелл» могёшь?
— Прям щас нет… Но могу подобрать! Там же, вроде, легко… — Паренёк тут же взглянул куда-то вверх и принялся задумчиво жужжать себе под нос знакомый многим мотив. — Джу-джу-джу-джу-ум-м-джум… Джум-джум!
— Да тихо, вы! Меломаны фиговы… — Девчонка первой добралась до приоткрытой овальной двери. И, пришикнув на нас ещё разок, тихонько толкнула её лезвием складного ножика.
Пункт управления судном, начинавшийся сразу за дверью, определённо был пуст. Он и правда, похоже, не был рассчитан на большое количество экипажа. Поэтому все углы небольшой рубки можно было высветить уже с порога.
Однако даже на столь малом пространстве нас ждало много интересного.
Первым в глаза бросался абсолютно шикарного вида блестящий штурвал. Наполовину скрываясь в приборной панели, большое никелированное колесо было зафиксировано с помощью точно такого же скотча, что и самодельные трапы на контейнерных башнях.
Далее взгляд разбегался по десяткам разнообразных приборов, циферблатов и шкал. Снабжённых ещё большим количеством кнопочек, переключателей и рычажков.
— Вроде ничего не работает… — Белла смело перешагнула высокий порог первой и деловито принялась изучать множественные навигационные приборы. — Топливо, наверное, всё кончилось.
Десятки загадочных экранчиков были испещрены латинскими аббревиатурами, которые только добавляли загадочности к функционалу всей этой морской кухни. Ни одно сочетание этих букв не включало в моей голове никаких метафорических лампочек. Наверное, морскую терминологию и и специфические единицы измерения я никогда специально не изучал. А это, в свою очередь, означает, что предположение Беллы насчёт моей былой карьеры в подводном флоте можно смело отмести в сторону. Иначе я бы мог легко переводить километры в какие-нибудь кабельтовы и обратно. Если такой манер вообще возможен, конечно…
Собираясь сообщить об этом своей спутнице, я вдруг наткнулся взглядом на приоткрытую дверцу какого-то шкафа с наклеенными на ней черепом и молниями. И, вместо того, чтобы озвучить свои догадки, лишь молча указал девчонке на шкаф.
— М? — Белла нехотя отвлеклась от изучения приборов.
Но почти сразу сообразила, в чём дело. Как и я, она тут же нахмурилась, разглядев под приоткрытой дверью вовсе не какие-нибудь проводки или кабели, а кусочек мягкой цветастой ткани. С нарисованными на ней весёлыми мультяшными зверушками.
Молча указав ножиком примерно в том направлении, где мы только что видели точно такую же ткань, девчонка дождалась моего кивка в ответ. И только потом шагнула ближе к шкафчику с черепом.
— Вы чё затихли… — Рикардо добрался до двери последним — только после того, как подхватил чехол с гитарой. — А?
Вместо ответа Белла строго выкрикнула в сторону приоткрытого шкафа:
— Если там кто есть — выходи! — И, встретив озадаченный взгляд чернокожего паренька, она добавила немного более миролюбиво. — Мы не кусаемся!
Но из-за дверцы никто не отвечал. Лишь залетевший следом за музыкантом сквозняк приоткрыл её чуть шире. И продемонстрировал нам содержимое.
— Ё-моё… — Расслабленно выдохнула девчонка, заглянув внутрь. — Какой-то алтарь, что ли…
Тоже шагнув ближе к шкафчику, я внимательнее разглядел две дюжины бутылок из-под знаменитой газировки, расставленных в нём двумя ровными полукругами на расстеленной яркой пижаме.
Внутри первого ряда — поменьше — каждая стеклянная бутылка была пуста. Лишь на донышках оставался бордовый концентрат от испарившегося напитка, да из открытых горлышек торчали загнутые соломинки.