Пока не пришёл паук, нужно построить свою собственную сеть.
— Жор, бля... Это чё за херня, на? — Фёдор пока не спешил отступать и лишь растерянно смотрел на инъектор в руках самарца. — Может... Может всё-таки не только у вас есть такие штуки? Может спиздил кто недавно, на?
— Ага... Щас он ещё скажет, что это тоже жоры подбросили, да? — Проиронизировал Пётр. — Как, блядь, удобно! В штаны тебе там жоры не насрали, случаем?
Что ж... Он не просто повторяет свой ультиматум, как заведённый, а ещё и шутит... Значит, как минимум, всё ещё открыт к ответной аргументации. Или вообще блефует. Но, зная о том, кто там у меня за спиной, брать на понт и проверять блеф как-то не хочется.
— Слушай, Пётр. На меня это совсем не похоже, но сейчас я совершенно не хочу ссориться. Тем более, что вы явно не такие уж отморозки, какими хотите казаться. Я понимаю твои подозрения и опасения...
— Это у вас должны быть опасения! — Перебил меня пацан, подняв перед собой взрыватель. — У меня тут всё под контролем, если ты до сих пор не заметил.
— Пусть так. — Я медленно поднял руки, показав ему открытые ладони в знак примирения и согласия. И паренёк на миг с любопытством скользнул взглядом по шрамам. — Хочу сказать, что на твоём месте я вёл бы себя точно так же. И я вижу, что ты весьма храбрый боец...
— Хорош зубы заговаривать! Давай ложь оружие на землю!
— Окей-окей... — Покупая себе время, я начал двумя пальцами осторожно вынимать один ствол за другим и бросать их на песок под ноги самарцев, одновременно с этим продолжая неторопливо развивать мысль. — Но я также вижу, что и предусмотрительность тебе не чужда. Можешь попробовать предсказать последствия текущей ситуации?
— Чё тут предсказывать, блядь? Привозите товар до полуночи и идёте все нахуй отсюда! Ещё раз увидим кого из вашей шоблы ближе чем за километр от города — пристрелим без предупреждения.
— И потом, без поставок от сызранцев, вас ждёт голодовка и война с кинельскими. И это в том случае, если ты прав... А если нет...
— Блядь, да сколько их там у тебя... — Пётр не выдержал и перебил меня, когда на автомат, дробовик и обрез «Винчестера» сверху со звоном упал ещё и трофейный армейский нож.
— Ещё пара. За спиной. Я постараюсь аккуратно достать, не дёргайтесь... — Я откинул плащ и медленно достал сначала один пистолет, а потом другой, продолжая использовать отпущенное мне время на плетение словесной сети. — А что если прав я? И это действительно подстава от жор. И нет у нас вашего товара. И никогда не было. И тогда никто с ним не прилетит сюда ни к полуночи, ни позже. В этом случае вы меня казните, правильно понимаю?
— Можешь не сомневаться!
— При таком развитии событий вы будете вести полуголодную войну не только с кинельскими. Но и со всем Саратовским альянсом сразу. На радость всем окружающим вас ульям. Особенно тому, что пришёл куда-то сюда с Балаковской АЭС. В чём я, кстати, теперь не сомневаюсь. — Я кивнул на пустой шприц. — Это ведь действительно наш. Я сам воткнул его там в одного вонючего урода. Для жор это яд.
— И чё, бля? — Пацан снова нетерпеливо меня перебил. — Может мне тут тогда пора уже зарыдать и отпустить тебя вместе с мешком какао в награду?
Пацаны по сторонам от командира одобрительно хмыкнули. И он продолжил менее нервным голосом, преисполнившись уверенности:
— Это не первая наша война, Жор. Справимся как-нибудь. И не таким чертям рога отшибали. Тоже сначала щупали нас, пугали... Думали, что мы не ответим. Зассым. А зря. Мы всегда даём сдачи.
Смелые парни. Но ещё глупые.
— Конечно... Ты не из робких, Петёк. Я же вижу. Ты уже сейчас готов с жизнью расстаться, если бы мы вдруг начали оказывать сопротивление...
Пацан гордо выпрямился и продолжил бесстрашно смотреть мне прямо в глаза. Вот теперь пора подсекать:
— Может тогда не зассышь лично ознакомиться с доказательствами того, что настоящая опасность — это вовсе не мы? С доказательствами того, что я говорю правду? Про болезнь. Про жор. Про войну с ними. Тебе же не слабо? А, Петёк?
Добро пожаловать в мою паутину, паренёк. Она тонкая. Того и гляди порвётся. И закреплена на каких-то ломких палочках. Но другой у меня пока нет. Да с тебя и этой хватит.
— В смысле — лично?
— Слетай сейчас с моими друзьями на плотину. У нас есть телефон, который когда-то принадлежал тому, кто сейчас командует ульем с АЭС. Когда тот ещё был человеком. Его там сейчас вскрывают. Телефон, конечно, а не этого главжору. Может уже вскрыли. Посмотри вместе со всеми на содержимое. На то, что для нас с тобой планирует этот их сверхразум. А потом ещё обязательно попроси свозить тебя на пруд-охладитель. И посмотри там на то, что готовят жоры лично для тебя и твоих земляков. Пока я буду здесь в заложниках, тебе ничего не грозит.
Я не был уверен в том, что на смартфоне главжоры действительно была компрометирующая его информация. Не был уверен и в том, что Жук и Леонтий смогут его как-то взломать. Но другого шанса у меня сейчас не было.
Паренёк задумался и пока не спешил с ответом. Конечно... Одно дело быстро умереть на поле боя во время подвига. И совсем другое — шагнуть в логово противника, оказавшись полностью в его власти. Но ведь отказ теперь будет означать, что ты трусливое ссыкло, Петёк. А разве ты можешь выглядеть так перед подчинёнными? Не-е-ет...
Тем не менее, раз ты молчишь, нужно добавить немного положительной мотивации, чтобы ты пришёл к нужному для меня решению побыстрее:
— Ведь если я всё-таки прав, то всех нас ждёт третий вариант развития событий. Союз с нами против жор и докучающих вам бандитов. Выгодная торговля и обмен знаниями. Лечение. Как видишь, в отличие от первых двух вероятностей, в этой будущее есть у всех нас. Без ненужной смерти, голода, войны и болезни. Без этих четырёх всадников апокалипсиса, которые пока что всех нас медленно побеждают поодиночке.
Пацан глубоко вздохнул, шумно выдохнул и покосился на подручных и Фёдора. Напряжённо поиграв желваками на впалых щеках, он, наконец, еле слышно выдохнул сквозь сжатые зубы:
— Если я не вернусь сюда до полуночи, подыхать ты будешь очень долго, Чёрный Жора. И очень больно.
— Слышал, Фёдь? Так и передай моим, пусть не задерживаются. — Закончив, наконец, с разоружением, я повернулся к озадаченному курсанту и отступил на шаг, пропуская Петра к вертолётам. — И всё остальное, что я сказал, тоже передай. Пусть покажут нашему будущему новому другу всё, что сочтут нужным.
— Шприц свой тоже давай сюда! — Один из подручных требовательно протянул руку, сжимая во второй «макаров», нацеленный мне в лицо. Второй конвоир подобрал всё моё оружие и не без труда потащил его в строну машин.
Я передал инъектор пацану и тут же увидел перед собой пару наручников:
— Цепляй!
— Я смотрю, вы тут ко всему готовы, парни...
— Без разговоров! — Угрюмый взгляд моего стражника не был настроен на упражнения в остроумии.
Когда оба браслета со скрипом щёлкнули на моих запястьях, со стороны вертолётов послышался приглушённый ропот. И несколько отдельных девичьих возгласов, прозвучавших с вопросительной интонацией. И стоило нам с конвоирами неторопливо потопать к веренице машин, возгласы переросли в возмущённые крики.
Перед собой я увидел, как из-за машин выглядывают разномастные озадаченные мальчишеские лица. Разные возрасты. Но нет никого заметно старше, чем Пётр. Как и девчонки, они точно также без понимания отнеслись к тому, что их командир двигается в противоположную сторону в сопровождении лётчиков. Хотя, в отличие от меня, он оставался без оков и при оружии.
И ещё через пару шагов все они почти одновременно вытащили оружие и начали целиться — но не в меня, а куда-то за спину. Я коротко обернулся на ходу и остановился, увидев, в кого именно они направили стволы.
Сбиваясь с ног и увязая в зыбком песке, в нашу сторону бежала Алина. Расстёгнутая великоватая каска съехала почти на затылок, высвободив наружу непослушные локоны. Неподтянутый ранец переваливается с бока на бок, вместе с висящим через плечо карабином.
— Стойте! Стойте!!! Я с ним! Я должна быть с ним!
За её спиной точно также ощетинились оружием пассажиры вертолётов - кактолько заметили реакцию пацанов в чёрном.
Мои конвоиры тоже остановились и обернулись вместе со мной.
— Руки! Стоять! - Тот парень, что держал на мушке меня, перенацелил ствол на девчонку. Я с большим трудом подавил в себе машинальное стремление сломать ему руку.
— Я... Фух... Я должна быть с ним! — Остановившись в нескольких шагах от нас, задыхающаяся от бега девчонка подняла ладошки.
Пацаны одновременно озадачено глянули на меня. Вооружённый конвоир спохватился и вновь взял меня на мушку.
— Алина...
Не дав мне договорить, девчонка снова выпалила, ловя ртом воздух:
— Больше... Фух... Больше я тебя не брошу... Ты сам говорил, что... Фух... Что я тебе нужна...
— Ну что ж пацаны... Теперь у вас в два раза больше заложников. — Я пожал плечами и медленно переглянулся со своими конвоирами. — Только ведите себя с ней как джентльмены. Иначе я вас из могилы достану. Мне не в первой.
Под прицелом цепочек стрелков с обеих сторон состоявшейся встречи, мы, наконец, добрались до машин. Алину они тоже разоружили. Но, усадив на заднее сиденье одной из тачек, наручники одевать не стали.
— А тебе сюда! — Захлопнув за девчонкой дверь — прямо перед моим носом — один из охранников указал на открытый багажник.
— Так себе у вас тут в Самаре с законами гостеприимства...
— Благодаря им ты всё ещё жив. Лезь давай, без разговоров! — Ствол автомата настойчиво качнулся в сторону. — Мы не дебилы рядом с таким мордоворотом в салон садиться.
За спиной загудели стартующие двигатели вертушек. По дороге к багажнику, я оглянулся и заметил, что все остальные уже погрузились внутрь. Ладно. В багажнике я ещё ни разу не катался. И насчёт мордоворота он всё-таки был прав. Я бы на его месте и сам рядом с собой не сел. Даже в наручниках.
— Далеко ехать-то? — Шагнув к открытому грузовому отсеку, я перекинул ногу и устроился поудобнее на пропахшем маслом резиновом коврике. — У вас тут как вообще на дорогах?
— Без пробок. — Крышка захлопнулась, оставив меня в полной темноте. Но должен признать — я бы и сам не дал ответа лучше. Эти суровые парни мне определённо нравились. Будет вдвойне жаль, если придётся расстаться врагами.
Хлопнули двери и вскоре завёлся двигатель. Машина качнулась и плавно двинулась прочь от гула набирающих ход вертушек.
Немного попереваливавшись по каким-то ухабам и вязкому песку, мы вскоре выехали на ровную твёрдую поверхность. И скорость движения плавно увеличилась.
Сквозь мерный шум двигателя, я несколько раз расслышал из-за переборки голос Алины. Кажется она задавала вопросы. Но ответили ей только один раз. Коротко и резко. После чего она больше не делала попыток заговорить.
Некоторое время я пытался считать повороты и время, которое мы двигались по прямой. Но в итоге понял, что когда меня прижимает то к левому, то к правому борту, я не могу отличить поворот от объезда препятствий.
Ладно... Займёмся пока чем-нибудь более полезным. Например, насколько мне известно, где-то вдоль левой стенки или с левой стороны пола должен проходить тросик, который открывает багажник со стороны водителя. Если потянуть его в сторону салона, то можно попробовать открыть багажник изнутри. Было бы неплохо нащупать его заранее, если вдруг придётся срочно эвакуироваться. Пробок у вас, может быть, и нет. Но что-то мне не верится, что вы так легко обеспечиваете стопроцентную безопасность на всей территории подыхающего миллионника. Конкурентов вы вроде бы как и задушили, но для контроля таких пространств нужно гораздо больше народу, чем контингент военизированной средней школы. А союзников, при таком крутом нраве, у вас негусто, как посмотрю. Скорее всего, вы тоже сидите в какой-нибудь цитадели недалеко от воды. И бегаете между своими складами мелкими перебежками, как зайцы.
И, словно в подтверждение моих мыслей, едва я нащупал под резиновым ковриком нужный трос, машина, двигавшаяся впереди нас, издала пару каких-то странных стуков. И через секунду ещё два хлопка раздались совсем рядом — один чуть впереди и один прямо подо мной. Автомобиль немного тряхнуло и он начал вилять из стороны в сторону.
Шипы?
Шорох и хлопанье разорванных шин, визг, скрип, скрежет металла об асфальт... Побросав в борта, меня в итоге медленно потянуло к крышке багажника — машина сильно кренилась на бок в заносе. И, налетев на какое-то препятствие, подскочила, перевернулась и рухнула на крышу. Я определил это по тому, как меня сначала вжало в днище, а двигатель резко повысил обороты, лишь только колёса потеряли сцепление с асфальтом. И через миг моё туловище безжалостно бросило на железную крышку — одновременно с грохотом и скрежетом сминающейся кабины и звоном лопнувших стёкол. Я еле успел сгруппироваться и обхватить голову локтями — и отшиб только их, колени и многострадальные рёбра.
Взревевший в свободном полёте мотор быстро сжёг лишний бензин и начал стихать.
Сквозь падающие обороты послышался визг тормозов тех машин, что ехали позади нас. Кажется, следующая тачка тоже успела наехать на препятствие, но успела сбавить скорость и остановилась без аварии.
Звуки распахивающихся дверей. Тревожные мальчишеские крики, строгие приказы. Снова скрежет металла и звон рассыпающегося стекла. Глухой удар откуда-то сверху, от которого наша перевёрнутая тачка немного покачнулась и заскрипела.
— И-И-И-И-А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Г-Х!!!
Твою мать. Лучше бы вы мне сразу поверили, детишки...