Но зато уцелевшие после нашей жатвы жоры больше не обращали на нас никакого внимания, повиснув гроздями на обляпанных жижей культиваторах, они увлечённо предавались своему мерзотному пиршеству.
Возможно, это признак того, что вонючий главжора сейчас не близко. Раз контроль над толпой так слаб, и они так легко поддаются своей единственной страсти. А может опять прячется до поры в засаде...
— Отцепи обвес, пусть жрут спокойно! — Я постучал по плечу водителя той машины, которая всё ещё тарахтела. — Потом развернись и встань... Примерно вот тут, носом к стене. Понял? Хорошо. Остальные, за мной!
— Ты чего задумал? — Алина соскочила с подножки, на ходу перезаряжая свой пистолет. В отличие от Андрея, который уже почти поддался панике, она была абсолютно спокойна, полностью уверена, в том, что я снова найду выход из очередной западни. И я не буду её разочаровывать.
— Лестницу будем делать. Так... — Я обошёл остановившуюся шеренгу тракторов сбоку и присмотрелся к облезшей толпе, наседающей на аппетитные ножи и капоты. — Вот. Бойцы, хватайте его и волоките к стене.
Пацаны посмотрели туда, куда указывал мой палец — на одного из тех жирдяев, что испортили своими соплями наши культиваторы. Это был ещё целый. Только помятый.
Самарцы с недоумением вернули взгляды обратно:
— Чего-о?
— Чего слышали! Не ссыте, без стимула он блевать не станет. А остальные жоры пока заняты, сами видите.
Пацаны всё ещё мялись, борясь не то со страхом, не то с отвращением. Ладно. В таком деле и правда — нет ничего лучше личного примера.
— Быстрее! Помогайте! — Шагнув поближе, я ухватил жирдяя за остатки одежды на плече, и потянул к фасаду здания. Толстая тварь что-то пробулькала и начала рефлекторно упираться. Даже попыталась неловко отмахнуться. Но тут же мутноглазый толстяк отвлекся от меня в другую сторону, с которой его начала толкать Алина:
— Да иди ты...
Пристыженные такой прытью бесстрашной девчонки, пацаны немедленно присоединились к процессу. Переборов омерзение, они вцепились в истлевшие тряпьё и потащили растерянную тварь к стене вместе с нами.
— Так-так... Пройдёт-пройдёт... Сюда, между окнами. Вот. Держите его вплотную к стене по сторонами. И готовьтесь отпрыгнуть, как скажу... — Я сам вцепился жирдяю за обвисшие уши и задрал обрюзгшее лицо вверх. — Эй, тракторист! Разгоняйся и тарань эту пышку в спину!
— Г-а-а-а-а? — Раскрыв пасть, толстяк слепо уставился на первые звёзды, показавшиеся на темнеющем небосклоне.
— Ага, красиво. Так пацаны, готовься... — Я оглянулся на стремительно приближающийся трактор. — В стороны!!!
Отпрыгнув от жирдяя вместе с самарцами, я не видел, как машина впечатала его в стену. Но отлично услышал.
— Б-У-У-Э-Э-Э-Э!!!
Обернувшись, я пронаблюдал тот самый эффект, который и ожидал. Как и раньше, от удара кулаков солдат, необыкновенно крепкое пузо не лопнуло и от удара трактором в спину. Мутная зеленоватая жижа, наполнявшая этого жору по горло, брызнула через раскрытый рот высоко вверх плотной струёй, заляпав ярко-жёлтый фасад жиркомбината почти до самой крыши. Широкая влажная полоса быстро загустела и почти не стекала вниз.
— И что теперь? — Результат нашей работы так озадачил Андрея, что тот на время забыл про подступающую панику.
— Теперь пусть лезут. И побольше. — Я поманил водителя трактора. — Слезай, оставь его так. Это фундамент нашей будущей лестницы.
Оставив пацанов оглядывать провокационную инсталляцию из зажатого между стеной и трактором жоры, я вернулся к отцепленному обвесу и поволок его ближе к фасаду:
— Цы-ы-ып-цып-цып-цып... Там тоже много вкусного... Вот та-ак... — Десятки помятых жор зашагали следом за ножами, которые всё ещё манили их ароматом густых зелёных соплей. — За мной, ребята, а то сейчас другие всё съедят...
Другие «ребята» тоже не заставили себя долго ждать. Из расколотых окон второго и третьего этажа, располагавшихся по сторонам от густеющей полосы слизи, потянулись жадные руки. Те, кто не мог дотянуться, сделали попытку выйти. И немедленно грохнулись на землю по бокам от трактора у стены, ломая себе ноги, рёбра и шеи.
Пацаны, видя такое развитие событий, отошли немного подальше, держа оружие с оставшимися патронами наготове.
Уже совсем скоро вокруг трактора образовалась приличная куча-мала из переломанных ворчащих тел. Которые, не смотря на увечья, всё таки пытались доползти к заветной полосе жижи на стене. Хотя те, кто выпал из окон первыми, уже благополучно задохнулись под весом сородичей и замерли. По сторонам от кучи тел то и дело кувыркались новые паданцы, расширяя основание медленно, но верно растущей пирамиды, по склонам которой к темнеющей полосе лезли те, кого я подманил ножами.
— Жесть какая... — Чуть слышно выдохнул Андрей и покосился в нашу с Алиной сторону. — Это вы давно такому научились?
— Что ты, Андрюха... Некогда нынче учиться. Сплошная импровизация. И немного везения. Созвонился со своими?
— Ага... Они там сверху не могли понять, чё происходит. Я объяснил. Теперь, наверное, тоже смотрят и охеревают. Должны там над этой полосой нас ждать.
— Отлично. Пацаны! Ну-ка не зевайте! В любой момент со всех сторон могут ещё попереть. Круговая оборона! Раненых тащите сюда, скоро лезть уже.
Куча шевелящихся тел росла довольно быстро. Слизь на стене манила тварей лучше чем любая другая еда, и жоры лезли к ней по головам задыхающихся товарищей не смотря ни на что. А основание кучи постепенно совсем переставало трепыхаться под растущим весом претендентов на лакомый кусок.
— Всё, пора. Запрыгивай! — Я указал Алине на собственный загривок и невесомая девчонка без разговоров обхватила мою шею. — Остальные за мной!
Пробираясь по разъезжающимся конечностям задушенных и переломанных тел всё выше и выше, я мысленно поблагодарил провидение за то, что не выбросил респиратор. Как выяснилось, он прекрасно защищал не только от гари, но и от вони, которая исходила от горы заражённых.
Некоторые твари были ещё живы. Но ничто не могло их сейчас отвлечь от упорных попыток дотянуться до сладкой стены. И они не обращали внимания на то, что на их спину, голову или плечи становилась чья-то нога. Ведь на них и так со всех сторон наседали собственные собратья.
— Почти поднялись... Держись крепче...
— Держусь... — Алина прижалась ко мне всем телом, охватив руками плечи.
Наверху на фоне звёздного неба с края крыши замаячили чьи-то головы.
— Жора какой-то... — Сквозь придушенное ворчание груды тел послышались удивлённые мальчишеские голоса. — Смотри, у него из спины другой растёт... Сразу в каске!
— Эй, Самара, принимай гостей! — Задыхаясь от натуги я подмял под себя последнего жору в пирамиде, который продолжал невозмутимо облизывать забрызганную стену. — Помогайте! Руку!
— Ой, бля... Ничёси, разговаривает...
— Да дай что ли мне руку, дурак!!! — Над ухом послышалось раздражённое пищание. Так их!
— Ой... А они кажись нормальные... Ага... Вон там за ними наши лезут, зырь... — С края крыши, наконец опустился ремень автомата. — Вот, держись!
Алина ухватилась за него обеими руками и медленно поползла наверх, увлекаемая пацанами с крыши.
Вскоре за ней последовал следующий паренёк. Вокруг одной руки он обмотал ремень, а второй прижимал к себе стонущего от боли раненного товарища. Целая куча рук подхватила их вместе, как только они достигли края крыши.
Следом за ними этот манёвр повторили все остальные самарцы, забираясь с моей помощью как можно выше.
И последним целая группа пацанов не без труда вытянула наверх мою тушу. Перевалив через парапет, я рухнул на поверхность крыши и сел, прислонясь к спиной к ограждению. Окружившие нас подростки были одеты в точно такую же чёрную форму, как остальные. Кроме них в толпе были и совсем маленькие дети, опасливо разглядывающие здоровенного, но вменяемого взрослого. Прячась, некоторые из них обнимали за руки немногочисленных девчонок, которые тоже с любопытством вглядывались в необычных пришельцев из-за спин своих парней.