На улице меня встретила знакомая оглушительная тишина мёртвого города. На берегу плескалась вода, у лесопарка шумели деревья. Ещё недавно тишину разбавляли урчащие двигатели машин у входа. А теперь ничего из этого не было слышно. Только тысячи молчаливых звёзд над головой, луч фонаря, костлявые тени неподвижных деревьев и мёртвые корпуса вокруг. Во дворе, окружённом зданиями, ветра не было.
«Морг» — высветил луч табличку на ближайшем к хирургии корпусе. К счастью, мне совсем в другую сторону. Сюда я всегда успею.
В другой стороне двора тишину очень скоро начали нарушать отдалённые шорохи, вздохи и хрипы. Я приближался к онкодиспансеру. И, осторожно подойдя поближе, начал замечать первых живых. Ну как живых… Живущих. И перехватил косу поудобнее.
Жоры, медленно переставляя ноги, словно патрулировали пространство перед раковым корпусом. Плотной толпы здесь не было. Не было и сбитых групп. Одинокие жертвы вируса медленно шагали из стороны в сторону от стены до стены и обратно. Иногда останавливаясь и поднимая голову на звёзды, будто бы любуясь. Но вскоре снова упирали взгляд в землю и шагали дальше с хриплыми вздохами и сиплыми выдохами.
Те, кого выхватывал свет фонарика, медленно на него оборачивались и некоторое время слепо пялились в его сторону. Но так и не пытались подойти ко мне, через некоторое время снова продолжая своё медленное патрулирование.
Осторожно прошагав между ними, я обошёл онкологию слева и, продвинувшись в западном направлении ещё немного, вышел к просторному дворику. С четырёх сторон он был окружён зданиями. У меня за спиной был всё тот же раковый корпус, слева — инфекционка. Справа, на северной стороне двора было какое-то высокое длинное здание — вроде бы кардиология. Рядом с ним, по другую его сторону, Горян тогда совершил свой отчаянный подвиг. А прямо через двор располагалось небольшое здание паллиативной медицины — отделение, в котором пациентам, уже гарантированно отходившим в страну вечной охоты, пытались облегчить страдания. Прямо за ним и был путь к свободе — через небольшой участок открытой земли начинались ограды медицинского колледжа и детской больницы.
Вот только весь этот дворик был битком забит жорами. Сотни… Может и тысячи. Они стояли, сидели, лежали… Между ними нельзя было и руку просунуть, не то что пройти. Пространство было наполнено хрипом, тихими стонами, гортанным бульканьем и шумными выдохами. Они точно также оборачивались на свет фонаря, но никуда не двигались.
Я осторожно попробовал просунуть между крайними двумя телами черенок косы. Медленно мотнув головой, словно отмахиваясь от досаждающей мухи, жоры лениво отпихнули деревяшку в сторону с недовольным ворчанием. Пожалуй, протискиваться между ними и пытаться их растолкать — будет не лучшей идеей. Если и не отпихнут, то раздавят, навалившись всей массой.
Единственный путь, по которому здесь можно было двигаться дальше на запад, лежал через разбитые угловые окна инфекционного отделения. Пройдя через корпус, я бы оказался прямо у ограды, за которой до укреплений кадетов было рукой подать.
У этого угла тоже слепо толклись заражённые. Но между ними можно было просочиться без опаски быть избитым случайными отмашками или задохнуться под грузом десятков тел. Что я и сделал.
Достигнув угла, я перемахнул через подоконник и огляделся, оказавшись внутри. Обстановка напоминала хирургические покои — тот же застаревший хаос, разорённые, уставленные койками палаты. Только здесь тоже были жоры. Где-то плотными группами, где-то поодиночке, они жались по углам или, словно пригорюнившись, сидели на койках, свесив худые ноги.
Должно быть пролезать в окна также ловко, как я, они не умели. И поэтому их тут их плотность была гораздо меньше, чем на улице. Но определённо росла по мере моего продвижения дальше по коридору, который вёл вдоль корпуса на запад. Я надеялся, что он также закончится каким-нибудь пожарным выходом или окнами, из которых я смогу выбраться наружу.
Неожиданно из боковой палаты прямо перед моим носом вышел заражённый и я чуть не врезался в него в темноте, которую нарушал только шаривший по сторонам луч фонаря. Высветив его, я ненадолго привлёк внимание твари. Но существо лишь равнодушно отмахнулось от моего силуэта и медленно зашагало по коридору дальше во тьму — туда же, куда шёл я. Иногда задевая плечами сородичей, жора что-то буркал и, не останавливаясь, продолжал целеустремлённо шаркать стоптанными ботинками вперёд. Я медленно продвигался следом за ним.