— Где Механ!? Он чё, с нами не пойдёт что ли?
— Канеш не, ты чё. Они с Перцем ищут откуда «гошей» вдарить получше… — Мне ответил крепкий паренёк в комбинезоне, дежуривший у входа.
Ладно, придётся позже тебя придушить, сволочь красноглазая…
— Сколько сейчас пацанов собрать сможем? Там в корпусах вариант — верняк! Прямо в подбрюшье сейчас пройдём этим вашим кадетам. В помещение, где у них медичек держат. Охрана дрыхнет, там же дети вообще! Они после этого сдадутся сразу, никакого «гоши» и не надо будет! — Выпалил я скороговоркой, не давая «лётчику» времени на размышления. — Давай, шевелись, братан, а то щас там караулы сменятся и тогда без боя не пролезем!
— Ну… Не знаю… — Пацан заметно разволновался при упоминании медсестёр. — Тут человек двадцать осталось… Хватит?
— Значит всех давай, кто рядом! Давай-давай-давай!!! Жду здесь!
Из стоящих на перекрёстке машин уже начали выглядывать заинтересованные заспанные морды — моё приглашение к разврату долетело и до них. Чуть поодаль по улице Чернышевского стало заметно движение от позиций центровых — из-за брошенных на улице машин к нам потянулись привлечённые шумихой подростки в камуфляже.
Уже через несколько минут передо мной собралась возбуждённо галдящая толпа человек в пятнадцать. Которая уже перешла от недоумённых вопросов к требованиям немедленно выдвигаться по найденному мною тайному проходу. Слухи о том, что этим путём можно добраться прямо до аппетитных студенточек быстро переросли в восторженные восклицания о целом складе медицинского спирта совсем неподалёку от них.
Тут были как «лётчики» с автоматами, так и дети помладше — гопники с Капрона, вооружённые кто во что горазд. С Чернышевского подтянулись и несколько центровых — эти изо всех сил старались высокомерно держаться особняком. Но они быстро сдались под общим настроением толпы и тоже начали подвывать радостным прогнозам о куче баб и море алкоголя на расстоянии вытянутой руки.
Чем громче галдели возбуждённые дети, тем больше человек подтягивалось к нам со всех сторон ещё. В отсутствие своих командиров эти малолетние бандиты забывали о дисциплине и лояльности за считанные минуты. Особенно когда намечается такое веселье.
— Так, ну-ка тихо, а то жоры языки откусят! — Я пытался перекричать толпу, но выходило так себе. Желчь обожгла горло, и голос осип.
Привлечь внимание удалось только бряцанием косы по ближайшей тачке.
— Короче, братва… Идём строго за мной. — Пока я вещал, по толпе ходили осторожные перешёптывания. — Не бежим, жор по пути не трогаем, обходим. И самое главное — тишина и никаких фонарей кроме моего! Если ваш галдёж услышит охрана — всё, пиздец всему. Заметят свет в корпусах — то же самое. Всем понятно?
Нестройный хор ломающихся голосов выдал дружное «ага-а-а».
— За мной.
Пока мы пробирались по хирургии, стадо разгорячённых дебилов за моей спиной всё равно постоянно о чём-то переругивалось, то и дело выясняя, кто первый должен пройти в том или ином узком месте. В итоге довольно быстро произошло выстраивание естественной иерархии. Сразу за мной двигались самые рослые и вооружённые лучше всех. Потом гуськом тянулись пацаны помельче, но тоже с огнестрелом. И замыкала нашу колонну награждённая подзатыльниками и пинками мелкотня с палками и ножами.
Заставить их заткнуться я не пытался. Постепенно атмосфера мёртвой больницы вынудила их притихнуть самостоятельно. За спиной теперь слышалось только пошмыгивание, сопение, тихое бряцание оружия на плечах и осторожные шаги. Никто не делал попыток обсудить жор во дворе или открывшиеся внутри апокалиптичные виды. Привыкли уже к такому — они же почти каждый день мародёрствуют по похожим местам. Только когда толпа детей заметила скопление жертв вируса около инфекционного корпуса, по ней пронёсся вздох удивления. Но как только они заметили, что жоры на них почти не реагируют, шум быстро улёгся.
— Вон в те окна залезаем и ждём в коридоре. Жор не трогать! — Я указал на угол инфекционного корпуса и, встав рядом, принялся пересчитывать подростков, карабкающихся на подоконники. Двадцать семь будущих трупов. Одним из последних в окно полез мой недавний знакомый.
— О, и ты решил героем стать, земляк?
Он не уловил двойного смысла:
— А чё… Все пошли и я пошёл… — Натужно пыхтя и сверкая очками, он всё-таки перебросил свою тушку внутрь здания. Помогать ему никто и не думал.
— Держись-ка поближе… — Я ничуть ему не сочувствовал. Этот волчонок без разговоров и мне нож в пузо всадит при первом же шухере, не смотри что в очках. Но он мог быть полезен.