— И пришёл к совершенно умопомрачительным выводам! — Было заметно, что после месяцев изоляции он откровенно наслаждается возможностью рассказать о своих идеях живым и вменяемым слушателям. — Человек разумный — вовсе не конечный носитель вируса! И совсем не главная его цель!..
Глава 12. Лучшая защита
— Кстати о человеке разумном… — Я перебил восторженного учёного. — Слава, а ты в курсе, что всё это время ты живёшь по соседству с самой жестокой и влиятельной молодёжной бандой в городе?
Доцент недовольно поморщился и раздражённо махнул рукой — ему не терпелось поделиться деталями своей гипотезы:
— Да, там постоянно какая-то пальба слышалась… В том числе и поэтому я не особо горел желанием пытаться предпринимать вылазки на поверхность… Они что, в университете обосновались? На истфаке, небось. Вечно там одни бандиты на лекциях у меня сидели! Реконструкторы эти всякие…
— Нет, победу в естественном отборе одержали первокурсники Дзержинки, успевшие пройти некоторое подобие курса молодого бойца. В ней они и базируются. Буквально у тебя за углом. Хотя их сегодня технари из Политеха основательно помяли. Даже и не знаю, что там теперь… — Харизматичный лектор, конечно, вызывал у меня доверие, но проверить всё же следовало. — Так это я к чему — неужели они не пытались сюда проникнуть? И у тебя никогда не возникало с ними проблем? Или может ты с ними дипломатию какую наладил? А то знавал я одного такого менялу… Он плохо закончил.
— А как? Под землёй если бы и полезли — ход закрыт. Сверху над нами сейчас такая толпа заражённых, что лезть через них — себе дороже. И я говорю не только про обычных вечноголодных несчастных… Вот вы же… Ты же говорил, что видел кокон. А то что внутри него образуется — видел?
— Как тебя сейчас.
— Да ладно! — Он схватил со стола блокнот и карандаш, приготовившись документировать мои показания. — И как выглядело это существо? Что сделало, когда вылупилось? Убежало куда-нибудь?
— Отвратительно выглядело. Убило три десятка человек. И сдохло от передозировки свинца в башке. — Я протянул к нему руку. — Давай пока нарисую. Рассказывай дальше.
— С ума сойти! — Слава с готовностью протянул мне писчие принадлежности. — Так вот тут таких много было. Но плоды я ещё не видел. Только уже… Эм… Скажем так, уже раскрывшиеся коконы. И еле успел собрать образцы… Сейчас вот понимаю, что мне, скорее повезло, чем нет… На счёт этих коконов у меня тоже есть гипотеза… Но обо всём по порядку!
Доцент поднял вверх палец, чтобы подчеркнуть важность момента. Алина залезла на кровать с ногами, обняла коленки и смотрела на него во все глаза, приготовившись внимать научные мудрости.
— Чтобы было понятнее, зайду немного издалека. Помните, в начале эпидемии у многих заболевших пропадал вкус и обоняние?
Алина согласно закивала, высказав личное свидетельство:
— Да, а потом вкус опять возвращался, но не полностью. Был какой-то испорченный. У меня тётя после болезни мясо есть не могла, яйца и творог. Говорила, что они теперь для неё ужасно воняют. Как тухлятина. И сырые и готовые. И лук ещё — про него тоже многие говорили, что невозможно терпеть запах.
— Совершенно верно. — Слава кивнул ей как преподаватель на лекции, что, в общем-то, было не далеко от истины. — Выдвигались теории о том, что вирус каким-то образом повреждает клетки нервной системы. Или нейроны в мозге. Но, как я выяснил, это не совсем так… Запомните данный факт, мы к нему скоро вернёмся.
Девочка согласно закивала.
— И второе… — Лектор отогнул второй палец на поднятой руке. — Вы знаете, что такое токсоплазма?
— Я знаю, профессор. — Отозвался я, не поднимая глаз от своего рисунка. — Одноклеточный паразит. Вроде кошки им болеют или собаки. У человека тоже, кажется, бывает, но бессимптомно.
— И снова верно! Приятно иметь дело с подготовленной аудиторией! — Он искренне наслаждался возможностью поделиться с нами знаниями, впервые за долгие месяцы в одиночестве. — Конечным носителем этого паразита являются кошки. В них ему комфортней всего живётся. А промежуточный хозяин — крысы. От них кошки и заражаются.
— Ой, гадость какая… — Алина поморщилась, но продолжала глядеть на лектора во все глаза.
— Да, приятного мало. Так вот что удивительно. Этот паразит, стремясь как можно быстрее перейти от промежуточного хозяина к конечному, в ходе отбора выработал очень необычный механизм ускорения этой передачи. Здоровые крысы обычно инстинктивно боятся запаха кошек и бегут от него со всех лапок. А заражённые токсоплазмой — наоборот, находят запах кошачьей… Э-э-э… Находят запах кошачьего туалета очень привлекательным. И уж точно от него не бегут. Тут их обычно и хватает какой-нибудь кот-охотник. И в итоге — заражается сам. Всё, миссия выполнена, паразит внутри конечного хозяина.
— И как же так получается? Эти… Одноклеточные… Они что, на мозги крысе как-то влияют? Гипнотизируют? — Девочка проговаривала эти слова осторожно, словно ворочала палкой дохлых животных.
— Не совсем, но вы близки к истине! Паразиты выделяют специальные ферменты и перестраивают химический баланс нервной системы грызуна. Так, чтобы стимулирующие, то есть побуждающие к действию нейромедиаторы в итоге выделялись в ответ на неправильный внешний сигнал. В ответ на опасный запах кошки, а не только на полезный. Как, например, на запах пищи.
— Та-а-ак… И как же это связано с потерей вкуса у людей? — Девочка первой озвучила мой мысленный вопрос.
— Вот теперь приготовьтесь — Учёный поднял третий палец. — Я пришёл к выводу, что ранние штаммы вируса точно также меняли вкусовые привычки у человека, вмешиваясь в обмен веществ внутри нервной системы. Только если больная крыса начинала стремиться к вредным для неё местам, то больной человек наоборот — отказывался от приёма полезной для него пищи. Крысе вредное казалось привлекательным, а человеку — полезное начинало казаться отвратительным. И то и другое — разными путями — но одинаково приводило к одному и тому же — к устранению препятствий для распространения паразитирующего организма. Не слишком сложно?
Он заметил сомнение на лице слушательницы, и она поспешила внести ясность в услышанное:
— Так… Ну с этой кошачьей заразой понятно… А как вирусу может помочь то, что человек перестаёт есть мясо или лук? Вот это не совсем понятно.
— Элементарно! — Слава раскинул руки в стороны, словно демонстрируя этим простоту вопроса. — Все те продукты, которые вызывали у больного человека отвращение — пища, богатая белком, овощи, фрукты — всё это важнейшая основа для формирования нашего иммунитета. То есть защитной системы, не позволяющей размножаться вирусу и его конечным хозяевам. Отказываясь от всего этого, пациенты ещё больше ослабляли свой иммунитет. И освобождали дорогу паразиту, то есть вирусу, к своим конечным носителям. Словно крысы, бегущие на запах кошкиного лотка!
Вытаращив глаза, лектор замолчал, торжествующе посверкивая стёклами очков. Как бы предоставляя нам возможность как следует оценить простоту и красоту его гипотезы.
— Так кто же этот конечный носитель, если не человек? Перед которым расчищается путь, понижая иммунитет. — Я протянул ему законченный рисунок тройняшки из инфекционного отделения. — Даже вот в таком виде — это всё-таки точно не какая-нибудь улитка.
— Нет, не улитка… Небесные тела! — Он глянул на рисунок, и его брови вскочили вверх над очками. — И что, оно умерло от ранений в голову?
— Так точно. Во все три.
Алина пододвинулась к учёному и с опаской заглянула в блокнот:
— Кошмар какой… А ведь мы ещё и мегажору видели же! И прыгунов этих! Даже двойных! Тут у вас таких не было?
— Кого-о? — Брови доцента уже готовы были совсем улететь от хозяина прочь. — Мегажора? Прыгуны? Двойные??? Где?
— На Мясокомбинате, в Энгельсе. — Я забрал у него блокнот из рук. — Сейчас тоже нарисую. Продолжай пока…
— Потрясающе… Просто потрясающе… — Новые научные данные взорвали воображение нашего лектора.
Он некоторое время поразмышлял, яростно почесав свою шевелюру и бороду обеими руками, и продолжил: