Он вздохнул и полез в карман. Достав оттуда непочатую упаковку «Скиттлз», он сунул её мне в руку и гневно отвернулся, ожидая своей очереди на проход между жорами. Я был уверен, что это ещё не всё, что у него осталось. Но мне хватит.
— Чёт стонет кто-то впереди… Не видно ни хера…
— Это сестрички тебя дождаться не могут, братан! Потекли уже, хы-хы-хы…
— Там шоль выход, а?
— Тихо, блядь! — Я шикнул на толпу, уже успевшую заскучать в темноте за двойными дверями. — Ща, я тут ключи припрятал от выхода…
Нащупав в темноте каталки и отодвинув их от дверей, я прикрыл одну створку и, приготовившись закрыть вторую, достал конфеты. Надорвав край упаковки, я швырнул её над головами столпившихся подростков в ту сторону, где ещё должна была лежать заражённая самка.
Как только просыпавшиеся сладости застучали по полу, тьма впереди пришла в движение.
Гортанные вопли жор, охранявших «беременную», быстро потонули в недоумённых криках детей. Которые, в свою очередь, тут же заглушили выстрелы.
Закрывая вторую переборку, я успел заметить, как в освещённом стробоскопом оружейных вспышек коридоре к детям уже шагают здоровенные «охранники». Большинство пуль они поймали своими телами, испуская фонтанчики крови, дёргаясь и резко хрюкая от попаданий. У одного очередью снесло полголовы и бурая масса брызнула на стену.
Стреляющие с короткой дистанции «калаши» легко прошивали наступающих существ навылет. И за миг до того, как захлопнуть дверь и сунуть между рукояток ножки каталки, я увидел, как гигантский пульсирующий пузырь лопнул от долетевших до него пуль. Густое содержимое разлетелось с громким плеском, обдав слизью весь коридор и ошарашенную толпу школьников с головы до ног. Выстрелы оборвались.
И уже из-за закрытой двери я тут же услышал крик «новорожденного», выбирающегося из-под ошмётков живота. Этот отвратительный звук заглушил все возмущённые или испуганные вопли толпы. Короткий и резкий, крик напоминал смесь звуков, которые издаёт захлёбывающийся от плача младенец, блюющий при этом с интонациями подзаборного бомжа. Создавалось впечатление, что звук исходит не из одного горла, а из двух-трёх. Вопль многократно отразился от голых больничных стен, что только добавило впечатлений собравшимся у дверей детям.
И теперь закричали уже они.
Панические просьбы о помощи и призывы мам быстро сменились истеричными визгами и стонами от боли. Должно быть слизь, попавшая на лица, не вызывала приятных ощущений.
Существо за дверями, очевидно, уже могло защищаться самостоятельно и немедленно ринулось в атаку — в перерывах между мальчишескими воплями послышалось приближение частых тяжёлых шлепков по растёкшейся слизи. Шлёпающих конечностей было явно больше двух. Даже больше четырёх
Резкий визг, звук рвущегося пополам тела и плеск кровавых брызг. Двери приоткрылись под напором попятившейся толпы. Но каталку надёжно заклинило внутри рукояток, и в образовавшуюся щель смогло просунуться только несколько вытянутых, молящих о помощи рук. Посветив в щель фонариком, чтобы убедиться в надёжности импровизированного затвора, я увидел в щели ещё и несколько лиц. Раскрытые в немом ужасе рты, жалобно выгнутые брови, распахнутые испуганные глаза — все они уставились на меня, не понимая, что происходит. И от этого паникуя ещё больше. Это были самые младшие и самые слабые представители воинства, зашедшие внутрь позади всех.
На одно из этих лиц навалился кто-то сзади — какой-то массивный подросток постарше. Но ничуть не менее поддавшийся общей панике. Голова орущего от бессилия ребёнка вжалась в щель и поползла вниз под весом напирающего сзади здоровяка. Ободранные края дверей тут же впились в нежные детские щёки и разорвали кожу по обе стороны от носа и рта. Задравшаяся верхняя губа обнажила неполный комплект верхних зубов, залитых кровью, и лицо скрылось из вида за каталкой.
Над ним из щели тут же высунулась новая рука — и тут же поползла вниз, пытаясь уцепиться за что-нибудь с наружной стороны дверей. Упираясь в каталку, рука ненадолго остановила свой путь. Но под панические вопли наседающих сзади старших ребят она не справилась с возросшей нагрузкой. Локоть сочно хрустнул, обнажая сустав и треснувшие кости. Обдав каталку брызгами артериальной крови, рука сложилась вверх, и её затащило куда-то вниз вместе с вопящим хозяином под ноги товарищей.
К барабанящим в двери кричащим детям скоро добавился хрип и кашель тех, кто уже задыхался под весом толпы на полу. И на фоне этой истеричной симфонии существо в коридоре продолжало уничтожать тех, до кого дотягивалось.
Похоже, никто и не думал сопротивляться — страх всецело овладел стадом подростков. Всё, что они сейчас хотели — это вырваться из плена закрытых дверей, забиться в угол и свернуться калачиком, пока кто-нибудь большой и сильный не избавит их от этого визжащего ужаса, что идёт по пятам.
А визжащий ужас спокойно делал своё дело — в щели, прямо над головами наседающей толпы, время от времени проскакивали фрагменты разлетающихся в стороны малолетних бойцов. Именно фрагменты, а не частично заметные целые тела. Монстр рвал их на части с азартным булькающим уханьем. И размазывал по стенам фонтанирующие кровью и дерьмом, всё ещё орущие половинки. Я не мог разглядеть его самого — в щели проскакивали только тени толстых конечностей. И, как казалось, с очень длинными толстыми пальцами. Туловище существа пока скрывалось за вопящей толпой.
Рукоятки дверей всё-таки перестали выдерживать напор паники пары десятков тел. Каждый раз, когда чудовище разрывало в темноте очередную жертву, болты, которыми были прикручены к дверям рукоятки, выдёргивались под одновременным рывком толпы ещё чуть больше.
Не дожидаясь, пока они вылетят полностью, я приступил ко второй фазе своего плана.
Забежав в одну из боковых палат, окна которой выходили на улицу Чернышевского, где меня должны били подстерегать центровые, я расколотил стекло и засвистел. Привлекая внимание засевших в укрытиях осаждающих.
— Э, пацаны! Тут кадеты баб выводят! Я их запер, пошли быстрей добивать!!!
Выглянувшие из-за машин подростки озадачено вгляделись в мой силуэт в окне и начали недоумённо озираться.
— Я Перцу помогаю, вы чё не слышали шоль! Вы ж меня тут и стережёте! Быстро сюда, всё на мази уже! Их тут всего пятеро! Я один их не удержу! Всех баб у вас из под носа угонят, вы чё!!!
Пожав плечами, парни в камуфляже вышли из-за укрытий и, взяв меня на мушку, начали осторожно приближаться. Человек десять.
— Да нет у меня оружия, не ссыте, блядь! — Я поднял руки, демонстрируя пустые ладони. — Быстрее, а то выбегут щас с другой стороны!
Убедившись в том, что я безоружен, они подошли ближе, перекинув автоматы за спину.
— В смысле баб выводят?
— Да из под осады тут через больницу лезли, а я их накрыл! Лезьте тут, скорей! — Из коридора доносились крики пытающихся вырваться из-за дверей детей. — Вон слышите, орут!
Я помог перебраться через подоконник первым бойцам:
— В коридоре сразу налево. Там за дверями ломятся, увидите. Херачьте сразу!
Первые проникшие в больницу стрелки снова взялись за оружие и выбежали в тёмный коридор. Я поспешил за ними и осветил им фонариком готовые распахнуться двери и орущие в щель испуганные лица.
— Мочи козлов!!!
Рукоятки дверей со звоном оторвало под очередным напором массовой паники, каталка отлетела в сторону и двери распахнулись. Переваливающихся друг через друга измазанных в крови вопящих подростков встретил дружный залп присевших на колено центровых.
Пули прошивали высыпающую из дверей толпу навылет. Дёргающиеся от попаданий орущие тела испускали брызги крови и с размаха шлёпались мордами в пол, немного прокатываясь вперёд по инерции.
Заметив, что товарищи уже открыли по кому-то огонь, новые центровые спешно присоединялись к ним. Выстроившись сзади, они тотчас начинали палить сами. Продолжая освещать напирающую из дверей обезумевшую толпу, я отступил назад в коридор, чтобы дать стрелкам пространство для манёвра.
Спотыкаясь и трясясь от попаданий, раненые сквозными выстрелами остатки сводного отряда улеглись на вершине вала из расстрелянных, задушенных и переломанных тел, образовавшегося в дверном проёме. Автоматчики ещё пару секунд продолжали обстреливать кучу мёртвых подростков, разбрызгивая по дверям и стенам кровь, пока у них не начали пустеть магазины.